Колыбельная Кассандры

— Да. Она изучала, так же как и ее брат, всё, что полагалось знать образованному джентльмену того времени. Слепой пастор обучил их латыни и древнегреческому. Он был большим поклонником величайших поэтов Античности и привил эту любовь детям.

— Что, все пять девочек получили такое «противоестественное» образование?

— Нет. Только Эмили. Одни биографы утверждают, что она одна проявила исключительные способности в этих науках. Другие склонны считать, что никто, кроме нее, не проявил интереса, поэтому учителя занимались лишь Эмили и Эдвардом, ее единственным братом.

Неловко потянувшись к компьютеру, стоявшему на столике между беседовавшими, Кассандра едва не уронила его на пол. Счастливо избежав катастрофы и проявив чудеса акробатики, она умудрилась рассмотреть изображение на экране.

— Их отец не выглядит человеком, придерживавшимся демократичных взглядов на вопросы воспитания собственных детей. Особенно дочерей.

— Пожалуй, вы правы. Многие из его окружения считали мистера Барта хотя и порядочным человеком, но несколько излишне суровым отцом. Есть пара писем тетки, сестры его жены, которая неоднократно пыталась забрать у него дочерей, всех или хотя бы одну — Арабэллу, на воспитание. Она утверждала, что тот сделал все возможное, чтобы дети были несчастными. Возможно, причина такого мнения в том, что он так никого и не отпустил от себя.

— Предположим, сие может свидетельствовать как в его пользу, так и против. Ничего противозаконного или особо черствого в желании воспитывать своих детей самому нет, — протянула девушка. — Слушайте, а чем она болела?

— Лечащие врачи не могли прийти к какому-либо заключению. Однако можно предположить, что заболевание было психического свойства. Судя по симптоматике. Есть версия о постепенном отравлении. Методы лечения в те времена отличались некоторой жестокостью. Например, она прошла несколько курсов лечения опиумом. Лауданум применялся даже для вполне здоровых девиц. Настойкой опия на спирту лечили почти все — от менингита до расстройств желудка. А для усмирения блуждающей матки, от которого, по мнению тогдашней медицины, происходили все сдвиги в психике женщин, использовались более суровые меры. Но уже в специальных заведениях. К счастью, нашу героиню не упекли в больницу для душевнобольных. Так что «обошлось» опиумом.

— Приятное лечение…

— Не могу сказать точно, — сухо заметил агент. — В любом случае, я исследовал этот вопрос. Лечили ее разные доктора.

— Ну и от какой же болезни она умерла?

— Она умерла не от болезни. Она утонула.

— Это уже занятно.

— Ходили слухи, которые пресекли с самого начала, что это было в приступе безумия. Но я лично с этим не согласен. Видите ли, заболевание, скорее всего, действительно было психическим. Какой-то невроз, возможно истерия, но не более. Я тщательно исследовал ее стихотворения и пришел к выводу, что их в значительной мере перетасовали. То есть даты были изменены. Не знаю, с какой целью. Проверить и уточнить сейчас это невозможно. Всеми издательскими делами Эмили занимался отец. После его смерти черновиков не найдено, возможно, их уничтожила еще сама Эмили.

— Боже мой, прекратите немедленно произносить «Эмили» таким тоном!

— Что? Каким тоном?

— Будто вы сейчас начнете слюни пускать на фотографию своей первой школьной подружки. Итак, что нам известно? Произошли два убийства. В обоих фигурирует кукла…

Ее речь прервал звонок телефона. Звонила Уна Крайн, поэтому Кассандра поставила телефон на громкую связь, давая агенту возможность услышать разговор.

— Мисс э-э-э…

— Детектив-инспектор Сент-Джонс, — поправила ее Кассандра, — слушаю. Вспомнили что-нибудь еще?

— Не совсем так. Нет. То есть да. Но мне надо еще кое-что проверить. Мы должны пойти в старый дом. Точнее, в комнату Эмили Барт.

— Одну минуту, мисс Крайн, кто это мы?

— Мы с вами. И тот милый молодой человек. Так вот, вы поняли, что я вам сказала? Ста-ры-е раз-ва-ли-ны, по-ко-и Э-ми-ли! — по слогам прокричала Уна на том конце телефонного провода.

— Мисс Крайн, я вынуждена буду разговаривать с вами в участке, если вы и впредь будете придерживаться такой неясной манеры излагать мысли! — не выдержала Кассандра.

— Что вы, как можно! — проворковала Уна. — Я с удовольствием смогу поговорить с вами в любой момент, когда вам заблагорассудиться, не стоит утруждать себя. Вот прямо завтра, с утра…

— Скажите хотя бы, почему именно там? Зачем? — достаточно громко, чтобы его услышала Уна, спросил агент.

— Как зачем? Конечно же ради Лилиан! Разве я вам не сказала? — Уна повесила трубку.

— Я ее обожаю, — простонала Кассандра, всерьез раздумывая, не разбить ли телефон о ближайшую стенку. — Кто-то утверждал, что до утра она не очухается.

— Встретимся сами или будем привлекать констебля? — вопросительно посмотрел на нее агент.

— Сами. Еще не хватало объяснять Мофли про гребаные куклы. — Кассандра тяжело вздохнула.

— Это может быть чрезвычайно любопытно! — с энтузиазмом воскликнул агент.

— Что именно? — мрачно поинтересовалась Кассандра, опрокидывая остатки спиртного.

— Ну вот наша завтрашняя встреча в развалинах…