Колыбельная (ЛП)

      Я уверена, что сердито уставилась на него. Но он продолжает болтать.

       - Я вдруг подумал, что у нас есть что-то общее. Особая связь, можно так сказать. И я почувствовал, что что-то особенное произойдет. С нами обоими. И дело в том, что нам предназначено быть вместе.

       - До тебя все это дошло, - уточняю я: - возле дисплея с шинами?

       - Разве ты не чувствуешь это? - спрашивает он.

       - Нет. Но я почувствовала, как ты швырнул меня в стенку, - невозмутимо отвечаю я.

       - Это, - он понижает голос и наклоняется ближе ко мне: - была случайность. Оплошность. Печальный результат отчрезмерного восторга по поводу предстоящего разговора с тобой.

      Я просто смотрю на него. Над головой играет энергичная мелодия Дон Дэвис Моторс, все бренчит и позвякивает.

       - Проваливай, - говорю ему.

      Он снова улыбается и проводит рукой по волосам. Теперь над нами звучит крещендо, динамик трещит так, словно скоро произойдет короткое замыкание. Мы оба бросаем взгляды наверх, затем друг на друга.

       - Знаешь что, - он указывает на динамик, который вновь трещит, в этот раз сильнее, затем шипит перед тем, как пустить песню на полную катушку. - С этого момента и навсегда, - он снова показывает наверх, тыкая пальцем: - это будет наша песня.

       - Ох ты, Господи, - говорю я и, аллилуйя, я спасена - дверь офиса Дона распахивается и выходит Рут, сопровождаемая продавцом. Она держит пачку бумаг, у нее ошеломленный вид человека-который-только-что-потерял-тысячи. Однако она стала обладательницей бесплатной позолоченной цепочки для ключей, принадлежащей только ей одной.

      Я встаю, и парень возле меня вскакивает на ноги.

      - Подожди, я только хочу...

      - Дон? - зову я, проигнорировав его.

      - Пусть будет, - произносит парень, хватая меня за руку. Он поворачивает ее ладонью вверх, еще до того, как я успеваю отреагировать, и достает ручку из заднего кармана, затем начинает - я не шучу - писать имя и номер телефона между большим и указательным пальцами.

       - Ты сумасшедший, - я резко отдергиваю руку, из-за чего последние цифры смазываются и ручка вылетает из его руки. Она ударяется об пол и закатывается под ближайший автомат со жвачками.

       - Эй, Ромео, - кричит кто-то из выставочного зала, затем раздается взрыв хохота.

       - Давай, пойдем уже!

      Я все еще скептически смотрю на него. И дело не в уважении границ личного пространства. Я выливала напитки на парней за то, что они просто задели меня в клубе, не говоря уж о том, что мою руку схватили, и стали на ней что-то писать.

      Он оглянулся, затем снова посмотрел на меня.

      - До встречи, - сказал он мне с ухмылкой.

       - В аду, - ответила я, но затем он сразу ушел, лавируя между грузовиком и микроавтобусом в выставочном зале, и выходя через стеклянные двери. Прямо за ней на обочине простаивал видавший виды белый фургон. Задняя дверь оставалась открытой, и он хотел забраться в него, но фургон рванул вперед, из-за чего парень споткнулся. Потом машина снова остановилась.

      Он вздохнул, упер руки в боки и посмотрел вверх на небо. Затем снова схватился за ручку и стал подтягивать себя наверх, но фургон снова поехал. В этот раз кто-то еще и сигналил.

      Во время движения фургона по парковке все эти действия повторялись из раза в раз, вызывая хихиканье у продавцов в выставочном зале, до тех пор, пока из задней двери кто-то не высунул руку, предлагая помощь, но парень проигнорировал этот жест.

      Пальцы на руке зашевелились, сначала слабо, потом сильнее, и, в конечном счете, он дотянулся до руки, схватил ее и залез внутрь.

      Я смотрю на свою ладонь, где черными чернилами нацарапан номер 933-54-непонятно-непонятно и еще одно слово под цифрами. Боже, у него такой корявый почерк. Заглавная Д размазана до последней буквы. И что за дурацкое имя. Декстер. 

*** 

      Вернувшись домой, я первым делом замечаю музыку. Классическую, возвышенную, наполняющую дом звуками гобоя и скрипки.

      Затем, аромат свечей, ванильный, достаточно резкий и сладкий, чтобы заставить вас поморщиться. И, наконец, неопровержимое доказательство - след из смятых бумаг, разбросанных по фойе, словно хлебные крошки, проходящий через кухню и ведущий на веранду.

       Слава Богу, думаю я. Она снова пишет.

      Я кидаю ключи на столик у двери, наклоняюсь и возле моей ноги поднимаю скомканный лист, затем расправляю его по дороге в кухню. У мамы много предрассудков, связанных с ее работой, она печатает только на старой потрепанной пишущей машинке, которую она протащила через всю страну, когда работала фрилансером и писала статьи о музыке для газеты в Сан Франциско. Машинка шумная и выглядит так, словно осталась со времен «Пони-экспресс»[3]. Еще у нее есть навороченный брендовый компьютер, но его она использует исключительно для раскладывания пасьянсов.

      В правом верхнем углу страницы, что у меня в руках, стоит номер А1, и начало весьма типично для моей матери.