Колыбельная (СИ)

Но отказ французов подписывать акт имел и двойное дно. Стив уже слышал краем уха о секретной организации при Министерстве Обороны Франции с резиденцией в Тулоне. По слухам, в нее входили мутанты и бог знает кто еще. Не подписав соглашение, французское правительство тем самым стремилось прикрыть своих агентов от международного контроля. Как и Великобритания, Россия, Австралия, Япония, Китай, Греция и еще семьдесят государств, входящих в ООН. Впрочем, возможно, многие из этих семидесяти отказывались от соглашения по другим причинам.

Стив глубоко вздохнул и, сцепив руки в замок, сунул их под голову, возвращая мысли в прежнее русло.

Старк был не прав. Хотя Стиву было искренне жаль Тони. В этой войне он потерял больше всех. Он и раньше-то не очень умел отделять личное от важного, позволяя эмоциям влиять на свои суждения, но на сей раз это было особенно опасно. Стив отдавал себе отчет в том, что его собственные действия в этом конфликте тоже во многом были продиктованы личным. Продиктованы Баки. Но насколько Тони отдавал себе отчет в том же самом?

Тони схватился за сырую, несостоятельную идею, которая была гибельной. И потащил остальных за собой. Он же как никто другой должен был помнить, как это обычно бывает…

Вот Локи – и армия читаури рвется к Земле сквозь портал над Манхэттеном. А вот Александр Пирс, ГИДРА и десять секунд на то, чтобы обезвредить «Чарли». Или Альтрон – и Соковия поднимается в небо…

Времени всегда было в обрез. А в последний раз времени им не хватило.

Кто мог сделать больше? Когда им должно было поступить разрешение на действие?

Пока эти умники в ООН соберутся, пока поверят и проверят, пока договорятся… это ведь даже не присяжные, которым для вынесения приговора порой требуется совещаться несколько часов кряду, решая судьбу одного человека. Это представители большой геополитики, и ставки здесь гораздо выше. Сотни и тысячи людей, судьба территорий. Но они не понимают и не могут понять, что будь он хоть трижды Капитан Америка – жизнь есть жизнь, и во время больших операций у него нет национальности, нет политического интереса, за ним нет американского флага и далеко идущего расчета. Мстители предотвращают. Спасают. По возможности стараются уберечь все, что можно. Кто может сделать больше, когда время всегда против них?

И самое страшное в том, что за убеждение в состоятельности этой комиссии вскоре придется расплачиваться. Расплачиваться людьми. Сколько раз подневольные Мстители должны будут опоздать, пока важные шишки в тиши кабинета не решат вовремя, стоит вмешиваться или не стоит? Если, по версии Вижна, они действительно вышли на новый виток войны… одиннадцатое сентября может совсем скоро показаться детским лепетом.

Старк был не прав.

К черту соковийское соглашение. Оно раздражало Стива, как рыбья кость в горле, и бессильная злость на Тони усиливалась, когда он думал о власти пиджаков и галстуков над Старком. У Стива давно зрела мысль о том, что нужно написать и принять для Мстителей внутренний устав. Свод собственных правил, от порядка приема до действий в экстремальных ситуациях. Ему самому не хватало устава, не хватало четких инструкций, когда приходится действовать на одной интуиции, которой Стив не очень-то доверял.

Он думал об этом – и всякий раз одергивал себя. Поскольку не знал ни единого способа заставить того же Тони – и в первую очередь Тони – следовать уставу. Или следовать ему достаточно долго, пока тот не войдет в прямой конфликт с желаниями и интересами Железного Человека. А тогда, как в том фильме про пиратов, быстро выяснится, что правила для Тони вовсе не правила, а всего лишь необязательные для исполнения рекомендации.

У Стива не было рычагов давления, и Старк не был ему подконтролен. Тони нужен был начальник, наставник и судья, авторитет. Отец. Карающая длань для хулигана, могущая вовремя осадить, одернуть, потому что, о небо, Тони знал, насколько он опасен под маниакальной властью своих идей. Ему нужен был контроль.

А международный контроль – это уже серьезно.

Не то, что просьба или приказ какого-то шута в костюме с побрякушками…

Стив вытащил руку из-под головы, устало сжал пальцами переносицу несколько раз и провел ладонью по напряженному лицу, словно стараясь его стереть.

Он не смел признаться себе в том, что до последнего не верил, что они смогут так… так разругаться. Все время думалось, что в последний момент кто-то вмешается, разнимет. Прилетит Фьюри на своем хэликэрриере, явится, как чернокожий Бог из Машины, укоризненно на всех посмотрит единственным глазом – и все закончится. Все затихнут, присмиреют, как расшалившиеся дети, и вспомнят о том, что вовсе необязательно сразу кидаться друг на друга, а можно сперва выслушать, поговорить начистоту…

Стив видел, сейчас, спустя два месяца, что они начали не с того и не так, не слушали друг друга, слишком многое сразу приняв на веру. Фьюри бы не допустил. Мстители были ему дороги, это был его проект, его детище, и он как никто был заинтересован в их перемирии.

Но он не пришел.