Колыбельная страха

Гунч рыпнулся, взмахнул руками, словно отталкиваясь от воздуха. Овод резким движением вогнал ему в бедро свое жало, и Бугор рухнул на пол. До двери ему осталось доползти совсем чуток.

– Судьба пусть решает, – согласился городской авторитет.

– Да ты чего? Овод, не путай рамсы! Отведи меня к нашим, пусть они решают! – Гунч жалобно смотрелся на грязном полу. Он перевернулся на спину, водолазка задралась, оголяя жирный живот. Ручки он поднял, намекая, что даже не думает сопротивляться.

– Пополз к выходу, фраер, – произнес Овод, выдергивая жало. Он стоял ко мне спиной, но я готов был поклясться, что при этом авторитет полностью контролировал ситуацию.

– Олежка, не надо, – тонко пропищал Гунч.

– Надо, Валера, надо. За Борзого, за Севу Зауральского, – произнес без своей фирменной ухмылочки Овод.

Бугор перевернулся и пополз. Его толстая туша еле поместилась в дверной проем. Он отталкивался коленями и локтями, пытаясь побыстрее выбраться из подвала. Заработал инстинкт жертвы, Гунч пытался убежать, зная, что это глупо.

Овод прихватил с пола колпачок, сложил ручку-нож и спрятал ее во внутренний карман.

– Вам, Кузьма, нужно отдельное приглашение? – поинтересовался он. Очки на месте, ухмылка – тоже.

– Боюсь сорваться и зарубить эту тварь, – честно произнес я.

– Не стоит. Мы же с вами прекрасно знаем, что произойдет, – сказал Олег Владимирович. Он поднял свой стильный плащ, отряхнул с него мелкий мусор. Недовольно поморщился:

– Плащ придется отдать в химчистку, шарф другой покупать. Да и нового главу в Зоне теперь надо ставить. От вас, Кузьма, только хлопоты, – печально проговорил он.

Я же усмехнулся. Не подвел меня дядя Сева, не подвел и Овод. Конечно, наши интересы совпали, но не настолько сильно, чтобы отпустить меня на волю.

Я двинулся следом за Бугром. Вовремя. Тот уже поднялся и пытался ковылять по ступенькам. Он обернулся, заторопился, оставляя красные полосы на стене.

– Ползать надо на брюхе, – зло прошептал я.

Удар обухом по бедру – и Гунч с криком осел на лестницу. Очень хотелось рубануть его наотмашь пожарным топором. «Нет. Пусть Зона рассудит, а я устал убивать».

Я дождался Овода. Как я и думал, он наступил на спину Гунча и первым выбрался из подвала. Что-то прокричал, получил ответ и лишь тогда махнул рукой, разрешая выйти и нам.

Бугор дополз до старого тополя и, цепляясь за него, поднялся на ноги. Я же зарядил топор в знакомое дерево, вытащил из того же ствола нож, забрал свой пистолет.

– Чего трясешься? – спросил я и передернул затвор пистолета. – Тебе вон через тот холм, дальше – железнодорожная насыпь. Там – как захочешь: или через проход с аномалией, или на блокпост.

– Олежка, да уйми ты этого психа! – закричал Гунч.

– Давай, Валера, топай. Может, еще свидимся, – сказал Овод.

– Гниды. Я же вас обоих убью. Я же тебя сам сдам ментам! А тебя – тебя сожгу!

Жирдяй потряс кулаками. Щеки его ходили волнами, кровь стекала по лицу. Он развернулся и медленно побрел за холм.

– У него есть шанс дойти? – спросил Овод. Впервые я услышал в его голосе нотки неуверенности.

– У всех есть шанс. Правда, у него – минимальный. Он привык, что вокруг него суетятся слуги, привык жрать в три глотки и не привык ходить даже по проложенной дороге. А тут, по Зоне…

Гунч почти перевалил за гребень холма, когда появились собаки. Стая. Их вожак остановился на миг, словно размышляя, за кем гнаться. Я смотрел на него спокойно, представляя, как наступаю ногой на его спину и придавливаю к земле, как хрустит его хребет под моей подошвой…

Меня начало мутить. Я отдал мутантам Зоны на съедение морального мутанта. Почему-то это меня не успокаивало, я чувствовал вину и сожаления.

Раздался крик Гунча. Тонкий, противный, бабский. Овод засунул руки в карман пальто и произнес:

– Кузьма, знаете, почему Валера имел такую странную кличку? Гунч?

Крик на секунду затих, а потом разорвал ночную тишину с новой силой.

– Он, когда еще весил под сотню килограммов, сел на долгое время. Дело было далеко, там, где хвойные леса устилают землю на многие-многие километры… – продолжил городской авторитет. Я вытер уголки рта, слушая, как под крики Гунча мне рассказывают его же историю. – Рванул Гунч на побег. Не сам, конечно, захватил он паренька с собой. Искали их, да в тех лесах батальоны прятать можно. Через несколько недель вышел Гунч к условленной избе…

– Сам? – спросил я, уже зная ответ.

– Ну, как сам… На плече его висела нога паренька, на ней – следы зубов. Именно тогда у Гунча и загноилась нижняя челюсть.

Крик захлебнулся, сменился утробными звуками. Стая начала пировать, терзая такой большой шмат еды.

– Слышал, но не верил, – спокойно ответил я. – А дальше как?

– Вскоре амнистию объявили, и многих выпустили на волю. Гунч же новые документы сварганил – и все, нормально жил, брюхо наедал. Засветился по глупости, довелось на дно лечь. Самое оно – в Зону подался, – закончил читать курс истории Олег Владимирович.

Я накинул капюшон на голову, скрывая лицо от света луны. Что же, еще и сутки не прошли, а я уже отомстил – правда, наполовину. За майора Ставра, за пацанов, за просторовцев и сталкеров.