Колыхание Времен (СИ)

Но нет, не пролетали. Почувствовала, что мысли их агрессией полны.

- Что ж, тогда не обижайтесь

Обе ладони рук направила вперёд, и две струи огня из рук метнулись. Через мгновение все до одного дракона факелами падали на землю. Агу не испугался, а просто к Навне подошёл:

- Люблю! Навнушка-а!..

- Я знаю милый Яросветик! Дикий мой! Любимый мой! Моя отрада! И вообще, ты самый лучший Яросвет, хоть и... или потому что дикий. Не стой столбом, я уже опустошила излишек силы, теперь я просто женщина, а не богиня. Все - Навна, Дана, Навна-Нина, Яра и... - все тебя хотим, как дикаря, не демиурга. Он слишком умный, хоть и дурачок немного, наверное, из-за тебя.

Агу прикрыл ей пальцем рот, понять, давая, что говорить не надо. Её же всё ещё трясло от возбуждения. Купаться захотелось и тут же оказалась на руках Агу. Он понёс к озеру её. Подошли, и он поставил на ноги её, показал, что надо снять рубашку. Она сняла и бросила на землю, побежала в воду. Он побежал за ней, но прежде спрятал рубашку за кусты.

------------------------------

Искупавшись, взявшись за руки, вышли из воды. Навна, охладившись чуть водой студёной, весело смеялась, прикрывая грудь руками. Смущенье в сердце почему-то появилось. Подумала, что ладно, что не голая была совсем, когда билась, а то сейчас бы от стыда сгорела, даже перед Агу немножко или... множко стыдно.

Глазами поискала солнышко - оно ещё стояло высоко. До заката часа три, не меньше. Подумала, что это хорошо. Появилось вновь желание и нетерпение любить Агу - терзать и целовать одновременно. Он на неё смотрел лукаво. Подвох почувствовала и, выйдя на берег, поняла, что нет рубашки.

- Ах ты!.. Отдай сейчас же.

Он засмеялся весело и побежал к костру, вернее туда, где для них, как свадебное ложе было. Навна побежала следом. Догнала и набросилась, как львица, повалив на землю. В себе почувствовала, что это рай какой-то. Они голые и не боятся, что их увидеть могут. Играют, бесятся, иногда сражаются, купаются, едят и любят, любят, любят. Хоть и зона, но совсем не страшно и не опасно. И поняла, что это Яросвет явил себя везде, где она может появиться.

Агу-у! Почему ей стало нравиться так называть его? Может потому, что знает точно, что Яросвет и есть Агу? Пусть там будет Яросвет, а здесь останется её дикарь - Агу. Что это она, совсем перестала его слушать - эгоистка просто, а не человек.

Услышала, что он грустит, быть может, даже плачет.

- Ты чё, Агу?

Встрепенулся.

- Ну вот! Прости, пожалуйста, - начала колотить себя, - Такую эгоистку.

Он улыбнулся, руку её взял и медленно стал приподниматься. Вдруг быстро, так быстро, что и опомниться не дал, как положил её на спину, сам навалился с верху. В сердце у Агу Навна почувствовала что-то. Он понял, что она не просто женщина, а нечто большее, значит опаснее - такие шли ассоциации.

- Агу!.. Ты чё? Я женщина! Слышишь! И не опасна вовсе. Вот делай всё, что хочешь, я всё тебе позволю.

- Люблю!

- Вот и люби, как хочешь и не пугай меня, что думаешь, что я не женщина и не такая, как другие.

Навна поняла, что будто тень какая между ними пробежала. Она услышала протест в его душе против её силы, что она так неосторожно показала. Теперь не понимала, как сгладить это. Лежала на спине, ему в глаза смотрела. Глубокие и серо голубые, когда встретились, были дикими, а сейчас дикий огонь угас. В себе желание открыла, и нетерпенье полностью ему отдаться.

- Люблю, Агу! Ты чё, не слышишь?

Он слышал. И у него желанье появилось и не терпение, но дикое какое-то. В глазах сверкнул огонь. Навна даже вздрогнула, немного испугалась. Это возбудило его ещё сильнее, он становился дикарём - жестоким, злым, звероподобным.

Что же делать ей? Начнёт сопротивляться, ещё больше возбудит его - совсем придушит или просто прибьёт. Эх, знать бы, где упасть - соломки подложила бы. Решила, что смирение сейчас мудрее будет. Гнев у него пройдёт, тогда и думать будет, что дальше делать, как вести себя.

Агу руками тискал её груди. Немного было больно, но она терпела. Надо скорее всё закончить и тогда он успокоится быстрее. Он же её не понимал, не слышал, в какой-то ярости он слышал лишь себя. Как же у них? И поняла - осталось только ждать. Отметила, что даже такой он ей приятен и потому решила, что это вид любви, пусть дикий, но не насилие. Насилие всегда след раны у женщины оставляет в душе.

Он сел, вернее встал на корточки, взял её за бёдра и повернул спиной к себе, поставил на колени. Подумала, что скоро финал - подходит к родному ритуалу. Но Агу не торопился почему-то. Сел рядом, осматривая её с головы до ног. Волосы её упали с плеч на землю, прикрыв лицо, груди висели, откровенно притягивали чем-то к себе.

Агу даже замычал что-то невнятно от восторга и оттого, что может делать всё, что хочет. Даже в племени так не бывало ни когда. У них за женщин драться приходилось иногда, да и женщины, как понял - самки просто и не понимали ни чего, что Навна показала или покажет...