Колымские тетради

Дневники твои — как пеленг,
Чтоб уверенный полет
К берегам любых Америк
Обеспечивал пилот.

Это — не руины Рима,

А слетающий с пера
Свежий, горький запах дыма
Путеводного костра.

Это — вымысла границы,

Это — свежие следы
По пути за синей птицей,
Залетающей во льды.

Мир, что кажется все чаще

Не музейной тишиной,
А живой, живущей чащей,
Неизвестностью лесной.

1963

Рязанские страданья [181]

Две малявинских бабы стоят у колодца —
Древнерусского журавля — И судачат…
О чем им судачить, Солотча,
Золотая, сухая земля?

Резко щелкает кнут над тропою лесною —

Ведь ночным пастухам не до сна.
В пыльном облаке лошади мчатся в ночное,
Как в тургеневские времена.

Конский топот чуть слышен, как будто глубоко

Под землей этот бег табуна.
Невидимки умчались далеко-далеко,
И осталась одна тишина.

Далеко-далеко от московского гама

Тишиной настороженный дом,
Где блистает река у меня под ногами,
Где взмахнула Ока рукавом.

И рукав покрывают рязанским узором,

Светло-бронзовым соснам под лад,
И под лад черно-красным продымленным зорям
Этот вечный вечерний наряд.

Не отмытые храмы десятого века,

Добатыевских дел старина,
А заря над Окой — вот мечта человека,
Предзакатная тишина.

1963

Сосен светлые колонны [182]

Сосен светлые колонны
Держат звездный потолок,
Будто там, в садах Платона,
Длится этот диалог.

Мы шагаем без дороги,

Хвойный воздух как вино,
Телогрейки или тоги —
Очевидно, все равно…

1963

Я хочу, чтоб средь метели [183]

Я хочу, чтоб средь метели
В черной буре снеговой,
Точно угли, окна тлели,
Ясной вехой путевой.

В очаге бы том всегдашнем

Жили пламени цветы,
И чтоб теплый и нестрашный
Тихо зверь дышал домашний
Средь домашней темноты.

1963

Не удержал усилием пера [184]

Не удержал усилием пера
Всего, что было, кажется, вчера.

Я думал так- какие пустяки!

В любое время напишу стихи.

Запаса чувства хватит на сто лет —

И на душе неизгладимый след.

Едва настанет подходящий час,

Воскреснет все — как на сетчатке глаз.

Но прошлое, лежащее у ног,

Просыпано сквозь пальцы, как песок,

И быль живая поросла быльем,

Беспамятством, забвеньем, забытьем…

1963

Я иду, отражаясь в глазах москвичей [185]