Колымские тетради

Она еще жива, Расея,
Опаснейшая из Горгон,
Заржавленным щитом Персея
Не этот облик отражен.

Химер, ничуть не виноватых,
Кентавров рубит сгоряча,
Он голову родного брата
Надел на острие меча.

В ушах героя шум победы,
Он пьяный мед, как воду, пьет,
И негритянка Андромеда
Лиловый подставляет рот…

Но дом Горгон находит Муза,
И — безоружная — войдет,
И поглядит в глаза Медузе,
Окаменеет — и умрет.

Я нынче с прежнею отвагой

Я нынче с прежнею отвагой
Все глубже, глубже в темный лес
Иду. И прибавляю шагу,
Ища не знаний, но чудес.

И по тропе, глухой и личной,
Войду в такую тишину,
Где нынче всю породу птичью
Еще с утра клонит ко сну.

Затерянный в зеленом море

Затерянный в зеленом море,
К сосне привязанный, стою,
Как к мачте корабля, который
Причалит, может быть, в раю.

И хвои шум, как шум прибоя,
И штормы прячутся в лесу,
И я земли моей с собою
На небеса не унесу…

Сплетают ветви полукруг

Сплетают ветви полукруг
Трепещущего свода.
Под тысячей зеленых рук
На четырехугольный луг
Ведет меня природа.

Иду — уже не в первый раз
Под триумфальной аркой.
А луг — пока хватает глаз —
Конвертом кажется сейчас,
Весь в разноцветных марках.

И каждый вылеплен цветок
В почтовом отделенье.
И до востребования мог
Писать мне письма только Бог
Без всякого стесненья.

Вечерней высью голубою

Вечерней высью голубою
До дна пропитана река.
Клочками порванных обоев
Свисают с неба облака.

И в опустевшую квартиру
По тропке горной я вхожу
И в первый раз согласье мира
С моей душою нахожу.

В мозгу всю ночь трепещут строки

В мозгу всю ночь трепещут строки,
И вырываются из сна
Признанья, жалобы, намеки,
Деревья, листья и луна.

И песне миг до появленья,
И кажется, теперь она
Одним физическим движеньем
Рукою будет рождена.

Казалось, мускулами кисти,
Предплечья, локтя и плеча
Я удержал бы всплески листьев
И трепет лунного луча.

Но, спугнутые светом спички,
Слова шарахаются прочь,
Звериным верные привычкам,
Предпочитают мрак и ночь.

И песня, снившаяся ночью,
Как бы я небо ни просил,
Со мною встретиться воочью
Не может, не имеет сил.

Потухнут свечи восковые

Потухнут свечи восковые
В еще не сломанных церквах,
Когда я в них войду впервые
Со смертной пеной на губах.

Меня несут, как плащаницу,
Как легкий шелковый ковер.
И от врачей и от больницы
Я отвращу свой мутный взор.

И тихо я дышу на ладан,
Едва колебля дым кадил.
И больше думать мне не надо
О всемогуществе могил.

Я видел все: песок и снег