Колымские тетради

Я видел все: песок и снег,
Пургу и зной.
Что может вынесть человек —
Все пережито мной.

И кости мне ломал приклад,
Чужой сапог.
И я побился об заклад,
Что не поможет Бог.

Ведь Богу, Богу-то зачем
Галерный раб?
И не помочь ему ничем,
Он истощен и слаб.

Я проиграл свое пари,
Рискуя головой.
Сегодня — что ни говори,
Я с вами — и живой.

Ушло почтовой бандеролью

Ушло почтовой бандеролью,
С каким-то траурным клеймом
Все то, что было острой болью
И не бывало вовсе сном.

Скорей бессонницей, пожалуй,
Или рискованной игрой,
Затеянной метелью шалой
Земною зимнею порой.

Со мною, все еще мальчишкой,
Еще витавшим в облаках,
Ушло все то, что было слишком
И не удержано в руках,

Что было вырванной страницей
Из сердца, что меня потом
Чуть не направило в больницу,
В ближайший сумасшедший дом.

Все малолетнее, родное
И так тревожен дальний путь,
Что сердце вздрагивает, ноет
И до утра не даст уснуть.

Кто домик наш, подруга

Кто домик наш, подруга,
Назвал пустой мечтой,
Обвел Полярным кругом,
Магической чертой?

Кто дверь в него, подруга,
Заколотил крестом,
Завеял дымной вьюгой
В урочище пустом?

И хохотало эхо
Среди немых лесов,
Как радиопомеха
Для наших голосов.

Какое же страданье
Готовят нам за то,
Что, людям в назиданье,
Доверием свиданья
Мы стерли быль в ничто?

Ночная песня

Бродят ночью волчьей стаей,
К сердцу крадутся слова
Вой звериный нарастает,
Тяжелеет голова.

Я запомнил их привычку
Подчинения огню
Я возьму, бывало, спичку,
Их от сердца отгоню.

Изловлю в капкан бумажный
И при свете, при огне
Я сдеру с них шкуру даже
И распялю на стене.

Но, едва глаза закрою
И залягу в темноту,
Вновь разбужен волчьим воем,
И опять невмоготу.

И не будет мне покоя
Ни во сне, ни наяву
Оттого, что этим воем,
Волчьим воем — я живу.

Я мальчиком умру

Я мальчиком умру,
И, верно, очень скоро.
На ангельском пиру
Я слышал разговоры,

Что, дескать, на земле
Таким не будет места.
Напрасно столько лет
Их молча ждут невесты.

От этих женихов
Невестам мало проку,
Дорогою стихов
Они зайдут далеко.

Им взрослыми не стать,
Не выучиться жизни
Их детская мечта
Не обретет отчизны

Не успокоит, не согреет

Не успокоит, не согреет,
Не утишит обид и бед
Зари, смешавшейся с кипреем,
Малиновый тяжелый цвет.

О, потерпи еще немного,
Слезой стеклянною блесни,
Слабеющие руки Бога
Над горизонтом подними,

Чтоб, каменея в двоеперстном
Благословляющем кресте,
Он был, как твой двойник и сверстник,
В рожденье, жизни и мечте…

Вся даль весенняя бродила