Колымские тетради

Мы ночи боимся напрасно —
Цветы изменяют свой цвет
Затем, чтобы славить согласней
Полуночный, лунный ли свет.

Хочу, чтобы красок смятенье

И смену мгновенную их
На коже любого растенья
Поймал мой внимательный стих.

Оттенки тех огненных маков,

Чернеющих в лунных лучах,
Как рукопись полная знаков,
Еще не прочтенных в ночах.

Что резало глаз и пестрело,

Теперь для того смягчено,
Чтоб смело из ночи смотрело
В раскрытое настежь окно.

И встретится с ищущим взглядом,

И в дом мой поспешно войдет
Шагать и поддакивать рядом,
Покамест не рассветет.

О тебе мы судим разно [33]

О тебе мы судим разно.
Или этот емкий стих
Только повод для соблазна,
Для соблазна малых сих.

Или он пути планетам

Намечает в той ночи,
Что злорадствует над светом
Догорающей свечи.

Может, в облике телесном,

В коже, мышцах и крови
Показалось слишком тесно
Человеческой любви.

Может, пыл иносказанья

И скрывает тот секрет
Прометеева страданья,
Зажигающего свет.

И когда б тому порукой

Был огарок восковой,
Осветивший столько муки,
Столько боли вековой.

Романс

В заболоченной Чукотке,
У вселенной на краю
Я боюсь одной чахотки —
Слишком громко я пою,

Доставая из-под спуда,

Из подполья злого дня
Удивительные руды
С содержанием огня.

Для моих усталых легких

Эти песни — тяжелы.
Не найду мелодий легких
Средь сырой болотной мглы.

Кровь густая горлом хлынет,

Перепачкав синий рот,
И у ног моих застынет,
Не успев всосаться в лед.

Вернувшись в будни деловые [34]

Вернувшись в будни деловые
С обледенелых синих скал,
Сегодня, кажется, впервые
Я о тайге затосковал.

Там измерять мне было просто

Все жизни острые углы,
Там сам я был повыше ростом
Среди морозной, жгучей мглы,

Где люди, стиснутые льдами,

В осатанелом вое вьюг
Окоченевшими руками
Хватались за Полярный круг.

И где подобные миражи

Не сказка и не болтовня,
Подчас ясней бывали даже
Видений яви, света, дня.

Где руки — мне, прощаясь, жали

Мои умершие друзья,
Где кровью налиты скрижали
Старинной книги бытия.

И где текли мужские слезы,

Мутны, покорны и тихи,
Где из кусков житейской прозы
Сложил я первые стихи.

Вернись на этот детский плач

Вернись на этот детский плач,
Звенящий воем вьюг,
Мой исповедник, мой палач,
Мой задушевный друг.

Пусть все надежды, все тщеты,

Скользящие с пера,
Ночное счастье — только ты
До раннего утра.

Прости мне бедность языка,

Бессилие мое,
И пребывай со мной, пока
Я доскажу свое

Ты смутишься, ты заплачешь