Колымские тетради

Опять сквозь лиственницы поросль
Мне подан знак:
Родных полей глухая горесть —
Полынь и мак.

Я притворюсь сейчас растеньем,

Чтоб самому
Понять всю подлинность цветенья.
И я — пойму.

Все, что лежит в душе народной,

В душе земной,
Сейчас у края преисподней
Навек со мной.

Мне не дано других решений,

Иных путей,
Иных надежд, иных свершений,
Иных затей.

Я на лесной расту тропинке,

От мира скрыт.
Единой маковой росинкой
Я буду сыт.

Я знаю — сердце не остынет

От злых обид,
Пока сухой язык полыни
Еще шуршит.

Все людское — мимо, мимо [35]

Все людское — мимо, мимо.
Все, что было, — было зря.
Здесь едино, неделимо
Птичье пенье и заря.

Острый запах гретой мяты,

Дальний шум большой реки.
Все отрады, все утраты
Равноценны и легки.

Ветер теплым полотенцем

Вытирает щеки мне.
Мотыльки-самосожженцы
В костровом горят огне.

Воспоминание

Соблазнительные речи
До рассветных янтарей.
Новый день — судьбе навстречу
По следам богатырей.

Жизни сказочное зелье,

Выпитое за углом,
И отравленным весельем
Наполняющее дом.

Я с тобой, Россия, рядом

Собирать пойду цветы,
Чтоб встречать косые взгляды
И презрительные рты…

В тарелке оловянной

В тарелке оловянной
Нам солнце подают,
По блюдечкам стеклянным
Небрежно разольют.

Чтоб завтраком отличным

Доволен был любой,
Несут кисель брусничный
На льдинке голубой.

Я знаю мое чувство емкое

Я знаю мое чувство емкое,
Вмещающее все на свете:
И заберега кромки ломкие,
И склеивающий льдины ветер.

И ветер рвется в небо бледное,

Чтоб сосны, пользуясь моментом,
Звучали точно струны медные
Величественного инструмента.

Играет сломанными ветками

В нетерпеливом ожиданье
Такого горького и редкого,
Обещанного мной свиданья.

А там, в стране метаний маетных,

Настойчиво и неизменно
Качают солнце, словно маятник
Медлительных часов вселенной.

Из дневника Ломоносова

Бессмертен только минерал,
И это всякому понятно.
Он никогда не умирал
И не рождался, вероятно.

Могучее здоровье есть

В обличье каменной породы,
И жизнь, быть может, лишь болезнь,
Недомогание природы.

Сумеешь, так утешь

Сумеешь, так утешь
И утиши рыданья.
Увы! Сильней надежд;
Мои воспоминанья.

Их ворон бережет

И сам, поди, не знает,
Что лед лесных болот
Вовеки не растает.

Под черное стекло

Болота ледяного
Упрятано тепло
Несказанного слова.

Жил-был

Что ж! Зажигай ледяную лампаду
Радужным лунным огнем.
Нынешней ночью и плакать не надо —
Я уж отплакался днем.

Нет, не шепчи и не бойся огласки,

Громко со мной говори.
Эту старинную страшную сказку
В тысячный раз повтори.

Голосом ночи, лунного света,

Горных обрывов крутых:
— Жил-был Король, недостоййыи поэтов
И недостойный святых…

Однажды осенью