Колымский призрак

— Я в войну без родни остался. Кого убили, кто — с голоду… В деревне в живых три десятка людей уцелело. Я — среди них. Единственный пацан. Меня в школу всем миром собирали. Кто рубаху дал, кто — портки. Бабы их на меня всю ночь перешивали. А один дед сапоги свои хромовые мне подарил. Они ему еще от отца остались. Считай, сколько им лет? А все потому, что берегли. Надевали лишь по праздникам, в церковь. Туда — в лаптях, а уж во дворе переобувались. Со службы выйдут — опять в лапти. И я берег. До школы — босиком. А там ноги помою и в сапогах. Велики, зато скрипу сколько было. Ручная работа.

— Любили тебя деревенские? — спросил Аслан.

— Еще как! И я их. Если б не они — сдох бы! Они меня выучили, на службу отправили. И теперь я в высшее офицерское еду поступать. В Москву. Как только определюсь, сразу в деревню напишу своим. Пусть порадуются, что не зря на меня хлеб-соль тратили, последнее отдавали.

— Это верно. Написать надо. На доброе не стоит скупиться.

— Вот и я так думаю. Знаешь, я до сих пор храню тот мешочек, в котором учебники носил. Его мне из юбки сшили наши женщины. Все следили, чтоб я сытым да чистым был. Сами недоедали, а мне приносили. До земли им поклонюсь. Добрые, светлые люди. Моя деревенька и стала воспитателем моим. Вся во ржи, в ромашках.

— Они знают, где ты работал?

— Знали. Я им писал. Просили всегда, в каждом письме, не потерять сердце к людям. Не озвереть…

— И верно, хорошие они у тебя. Дай им Бог здоровья, — растрогался Аслан. И, вспомнив, спросил — А с кем же я обратно поеду? В зону?

— Сам. Один вернешься. Без сопровождающих.

— Не боишься? — удивился Аслан.

— Чего? Чтоб не сбежал? Чепуха! Из Магадана без документов никто, не сбежит и не уедет. Билет не продадут. И в городе не укрыться. Он маленький. Все друг друга не только в лицо знают, а и подноготную. Всяк чужой, что чирий на носу — сразу заметен. Так что не скрыться. Вмиг поймают. Это всем известно. Иначе кто бы так просто доверил? — рассмеялся бобкарь. И добавил: — Попытаешься удрать, срок добавят. А вернешься нормально — будут часто в Магадан посылать.

— А какой груз обратно повезу? — полюбопытствовал Аслан.

— Домашние вещи.

— Чьи?

— Нового начальника зоны. Старый на пенсию уходит. Осталось документы передать.

— Наконец-то! — вздохнул Аслан и спросил: — А почему меня послали?

— Ты самый видный из всех. Машина чистая. Вот и решили тебя отправить.

— Новый начальник, наверное, хипеж поднимет, что за ним зэк приехал?

— Иного не ждет. Предупрежден. Вольнонаемными шоферами не располагаем.

— Значит, все же под конвоем самого начальника возвращаться буду, — прищурился Аслан.

— Нет. Он позже приедет.

— Тоже старик?

— Нет. Ему едва за сорок. Фронтовик. Порядочный человек. Так о нем все говорят.

Аслан молчал. Ни о чем не спрашивал. Уезжает человек. Зачем в душу лезть? Ведь никогда не увидятся больше. А значит, память ни к чему.