Колымский призрак

— Зэки сбежали. Двое. Зимой. На росомаху напоролись. Мы в погоне были. Пес опередил. Как всегда. Бросился на росомаху, когда она зэку горло хотела перервать. Отвлек на себя и чуть не умер за свою доброту. Росомаха тоже добрых не любила. Вот и порвала горло. Кое-как выходили, — сказал старший охраны.

— Ну а на зэка, если б кинулся, росомаха тоже бросилась бы на него, подумала бы, что добычу отнимает, — вставил Аслан.

— Зэков двое было. Да и убежать мог. На росомаху не только собаки, медведи не бросаются. На нее лишь опытному охотнику выходить. А наш — людей пожалел. Без команды — на зверя. Хотя, не будь росомахи, эти зэки псину ножами испороли бы. У него и такое было не раз. Этих рубцов, старых и свежих, полно. А видишь, верит. Хотя тоже трассой помечен, — невесело усмехнулся человек, и продолжил: — Помечен? Он родился для трассы. Вы уйдете, а пес здесь останется. На всю жизнь. Колымским другом. Ее порожденьем. Он нынешней зимой четверых волков загрыз насмерть. Один — вожаком был. Сильный зверь. Но наш одолел. Правда, не без шрамов из схватки вышел. Но победителем.

— Если с Колымы убрать зоны, здесь ни одного человека не останется. По доброй воле не станут обживать люди эти места. Нечего здесь делать человеку. И если не будет зон — останутся тут только волки. Это их места. Мы отнимаем их у зверей. А зачем, кому они нужны? Мертвая холодная эта земля. Ни жизни, ни радости подарить не сможет, — вздохнул Аслан.

— Не прав ты, Аслан. Земля эта не просто нужна, она необходима нам. Да, мало тепла, не разобьешь на ней грядки, не зацветет здесь сад по весне. Зато есть в ней золото, алмазы, горный хрусталь. Пушной зверь здесь водится в избытке. У берегов Магадана такую вкусную рыбу ловят, которой нигде больше нет. Это сельдь-пеструшка. Ее на материке с руками оторвут. Нежная, жирная. Не чета другой. То, что имеет Колыма — нет в других местах. Это сегодня, теперь она тебе наказанием кажется. А спроси тех, кто свою судьбу с нею связал. Они отсюда никогда не уедут. Для них Колыма — дом родной. Да и ты: еще неизвестно, где остановишься после освобождения.

— Домой уеду. Только к себе, в Кабардино-Балкарию. Иного места на земле нет для меня. Вон, сами говорите, селедка какая-то, а и та свой берег знает. Что ж я глупее ее? А что богата Колыма, так мне до того дела нет. Что мне золото — без садов, алмазы — без тепла. Мертвы они. Такое человека радовать не может. Вы посмотрите на наши розы в утренней росе. Каждая капля — ярче бриллианта горит. Жизнью дышит. Это радует.

— Что ж, каждому свое. Ты сегодня по дому скучаешь. Но придет твой час — вспомнишь Колыму. По-доброму. Не раз спасибо ей скажешь, не раз памятью поклонишься ей, — улыбнулся старший охраны и лег у костра, ближе к теплу.

Глава 5

Седые от инея машины возвращались в зону, вывозя людей с трассы. Все забрали. Инструмент, палатки, нехитрую кухню. Оставалось вывезти бригаду работяг Аслана вместе с пятью охранниками. Заключенным оставалось сделать совсем немного — выровнять небольшой стыковой участок трассы, поставить дорожные знаки, закрепить их и углубить объездной тупик.

Аслан, оглядев все, отправил с последней машиной полсотню своих работяг. Оставшись с двумя десятками зэков, решил поднажать, чтоб к возвращению машины управиться полностью.

Уезжающим велел привести в порядок барак, вымыть, протопить, запастись водой, позаботиться об ужине для всех. И тут же вернулся на трассу.

Разбив мужиков на звенья, сам взялся углублять объезд. Четверо зэков из фартовых, пожелавших заработать зачеты, едва успевали уносить обломки породы.

Мороз уже пощипывал лицо, руки, но от плеч и спин шел пар. Последние метры, последний день, последние усилия и… прощай трасса.

Уедет бригада строить поселок. Дома. Для людей. Со всеми удобствами, как на материке. Бригада Аслана уже завтра начнет рыть траншеи под фундамент. В будущем году этот поселок должны заселить люди. Обживать Колыму начнут. По своей воле.

Аслан даже головой крутил от удивления.

Мыслимо ли такое?

Конечно, был выбор. Могли остаться на кирпичном заводе. Для строек кирпич делать. Всегда в тепле. Рядом с зоной. Всего в трех километрах. Пешком добежать можно. Но там зачетов меньше. На стройке за перевыполнение норм и хорошее качество можно срок сократить заметно. Это одно. А другое — чудно даже: пятеро из бригады решили остаться на Колыме после освобождения. Высчитали, что их выход на волю совпадет со сдачей в эксплуатацию первых трех домов. Вот и жилье будет сразу. Своими руками построенное. Значит, стараться будут. Начальник зоны пообещал тем, кто останется, позаботиться о трудоустройстве и жилье.

А мужикам деваться некуда стало. Вон и Сыча словно подменили, — не балаболил у костра. После известия о смерти жены посуровел, стал замкнутым. И теперь мечтает — выйти на свободу, получить жилье, забрать детей из приютов и жить с ними, заботясь об их судьбе, наверстывая вчерашний и завтрашний день.

Он одним из первых решил остаться в новом поселке, хотя не знал, чем здесь станет заниматься. Верил в то, что без дела не останется.