Кома

«Шифоньер», судя по его виду, несколько растерялся от такой наглости оплачиваемого им доктора, и только пару раз хлопнул ртом. «Ну и замечательно», – подумал Николай, закрывая дверь и возвращаясь обратно в массажный кабинет. Обсуждать что-то с этим больным или вступать с ним в конфликт ему совершенно не хотелось – выглядел Петров сейчас заметно поздоровее, чем он сам. «Голем», надо же… Что такого неправильного в этом прозвище, что он раз за разом сомневается, думая об этом? Где он такое встречал, если не считать классики?

К пяти сорока с мелочью Николай уже выдёргивал куртку из шкафчика, и сразу же, едва защёлкнув замок, побежал вниз. Два предыдущих дня на него нападали по дороге с работы. Будем надеяться, что этого не случится сегодня.

Добежать со Льва Толстого до Малой Посадской он мог десятью разными способами: в этой части Петроградского района Николай знал каждый двор, как собственную ладонь. Сегодня – через улицу Чапаева, где живёт та его клиентка, полотенце которой ему всё время хочется рассмотреть поближе -кто же на нём, в конце концов, изображен. Проскакивая через горловину между трампарком имени Блохина и массивным жёлтым зданием, в котором раньше, кажется, было общежитие этого самого трампарка, Николай заметил сразу три тёмно-зелёных по-военному фургона со старыми «чёрными» номерами, припаркованных правыми колёсами на тротуаре. Водителей в кабинах не было. С другой стороны, тех двух, на которые он смотрел, как баран, вчера вечером, уже не было на Малой Посадской. Опять что-то такое сложное и ассоциативное плавало в памяти, – кажется, начало третьей части «Мастера собак» Олега Дивова, со странными и вызывающими жуть автомобилями без водителей ездящими туда-сюда по городу. Мрак. Доктор, вам пора лечиться…

Дед Лёша уже стоял в прихожей, и радостно улыбнулся, открыв дверь на его «правильный» звонок.

– Привет, Колька. Я так и знал, что ты не опоздаешь. Пошли?

– Давайте я куртку скину, Алексей Степанович, – ответил Николай, поздоровавшись и с ним, и с выглянувшей из кухни на звонок Натальей Евгеньевной. – Здесь же рядом?

– Первый этаж.

Куртку он бросил на крючок, и она сразу же полетела вниз – оборвалась петелька воротника. Вот ведь барахло…

Если считать только «домашнее» время, то у Вдовых Николай провёл уже несколько полных дней, поэтому твёрдо решил не оставаться сегодня ни под какими предлогами: сходить к соседу, потрепать языком, и назад. Никаких чаёв, чего бы ему не говорили. Иногда совестью можно пренебречь в бытовых деталях для чего-то более важного, но точно не сейчас. Дед, шаркая тапками, спустился с ним на два этажа, и позвонил в одну из окрашенных густым охряно-оранжевым цветом дверей: сложным четырёхзначным звонком.

За дверью послышались неторопливые шаги, и из-за неё явно посмотрели в «глазок».

? Привет, Яша, – сказал Алексей Степанович открывшему. – Вот, привёл.

– Ну заходите…

Встречающий их старик был где-то такого же возраста, что и сам дед Лёша. Столько же, наверное, было бы сейчас и деду Андрею.

– Рабинович, Яков Израилевич, – представил его дед, – Капитан 2-го ранга в отставке. Доверять ему можно полностью, от жены до сберкнижки.

– Ну, это сейчас, – сосед деда Лёши несильно пожал Николаю руку, – Лет с 20 назад у тебя бы язык не повернулся такое сказать, тогда я ещё «Ого-го» был!

– А это Коля, Андрея Ляхина с «Кронштадта» внук, – который мне мою морду шил. Я тебе рассказывал.

– Что, этот и шил?

Рабинович засмеялся надтреснутым старческим смехом, и Николай вежливо улыбнулся.

– Нет, это внук того, кто… Но тоже хороший парень.

– Ну давайте, проходите.

В комнате навстречу им поднялся крепкий и коротко стриженный мужик среднего роста.

– Это Яша, – представил его сосед деда, – Яков Яковлевич, старший мой. Николай пожал протянутую ему руку мрачного мужика, которому было

явно больше чем ему, лет под 35. Ну да, конечно, зачем ему это нужно…

– Прежде, чем Коля что-то рассказывать начнёт, Яша-старший, скажи мне такую вещь, – усевшийся на диван дед Лёша провёл рукой по волосам и шее, поморщившись. – Среди твоих знакомых-моряков, бывших моряков, и вообще как-то связанных с этим делом, – никто не умирал в последнее время от чего-то не самого обычного?

Николай заметил, как на словах «с этим делом» Яша-младший невидимо хмыкнул, хотя на столике перед их креслами стояли исключительно чашки и розетки с ярко-чёрным вареньем. Самому ему улыбнуться не захотелось, ничего смешного тут не было.

– Зозуля, – подумав, ответил капитан Рабинович. – Он подо мной на «Отрадном» на Северном служил, а потом военпредом по «1134-й» серии на Ждановке: от самого «Адмирала Зозули» и до четвёртого. Не родственник, просто однофамилец. С кровью что-то, я не разбираюсь. Но мне сказали, что в нашем возрасте это очень редко бывает.

– Ещё?