Кома

— Ой! — испугалась тетка своих слов и перекрестилась наскоро. — Прости меня, доченька! Я не думала, что так быстро продадут. Агриппина Алексеевна пропала, но не умерла ведь, а они туда же… Продавать… Души у них нет! — Женщина приготовилась плакать, ее подбородок задрожал, а пальцы она прислонила к губам, и я поспешила пригласить ее в дом, чтобы дать салфетку и напоить чаем. — Нет, доченька, что ты, не надо! — тактично отказалась та. — Спасибо. Я лучше пойду. Ты извини меня еще раз, просто Груша всю жисть в золоте ходила и камушках, моднилась больно, а когда ее в последний раз видели — в ночнушке одной была и без украшений. Вот и повадились всякие в дом влезать и искать ее богатство. Даже Федька, — понизив голос и наклонив ко мне голову так близко, что я детально видела каждую морщинку на лице, начала делиться явно какой-то тайной собеседница, — староста наш, он у нас за главного, за порядком следит, вот, значит, и он-то ночью… Думал, не видит никто, а я ж напротив живу, — ткнула она в одноэтажный дом с чуть покосившимся в одном месте забором, — так вот, он ночью вломился туда, у него ключи есть. — Я думаю, глагол «ломиться» неуместен, когда дверь открывают ключом, но, видимо, женщина имела в виду, что заходил он с преступными целями, оттого употребила стилистически окрашенную лексику. — Знаю я зачем! Не бомжей гнать, как говорил мне с утра, когда я в лоб ему вопрос задала! Говорит, а сам краснеет. Наверняка тоже украшения искал!

— Простите за нескромный вопрос, а откуда у Агриппины Алексеевны такой дом взялся?

Все-таки во всей деревне такой монстр — один из двух, ну, может, трех (я специально пошла вокруг, чтобы разглядеть жилища соседей). В основном одноэтажные деревянные, ну или двухэтажные, но скромные, по одной-двум комнатам на втором этаже. А мой дом… Мой дом большой!

— Работала она в городской администрации. А семьи у нее не было никогда. Потом вышла на пенсию, вот ее и сократили, но подарили дом этот. Точнее, не этот, а что до этого был — одноэтажный, как у меня. С землей. А денег она много накопила, вложила в него, наняла рабочих, они его и достроили. И в огороде она себе сделала ентот… китайский садик, вот, вспомнила, как называется. Ладно, доченька, иди, я задержала тебя сильно. Прости старую говоруху — поболтать люблю, здесь больше нечем заняться.

— Скажите, а как вы считаете, прежняя хозяйка дома еще может вернуться? Меня предупредили, что в этом случае сделку могут признать недействительной.

Женщина пожала плечами.

— Все говорят, что бред, но я каждый день ее жду. Дружили ведь. Скучно мне без нее. Да и пропала она странно… Будто не в себе была в тот день… Если хочешь — заходи как-нибудь, расскажу все, что вспомню.

— Хорошо. Спасибо.

В дом я входила в смешанных чувствах. Ощущался дискомфорт от того, что я опять куда-то влезла: тайн мне как раз и не хватало для полного счастья, и от истории про загадочно исчезнувшую бабку начала болеть голова; в то же время где-то внутри томился на скамейке запасных оптимистичный азарт, ожидающий, когда ж я пущу его в игру: драгоценности, по всей видимости, так и не были найдены, а находились они именно в моем доме. Эта жизнь — счастливая, так отчего бы не поискать бабкин клад?

— Китайский садик, — бубнила я себе под нос, двигаясь по лестнице в подвал, — китайский садик…

В подвале, как я и ожидала, имелась кладовая с запасом инструментов. Вооружившись лопатой и рабочими перчатками, я поднялась наверх. От резкого контраста полумрака и яркого солнечного света, бившего во все окна большого зала, я зажмурилась. Октябрь подарил нам бабье лето, было так тепло, что на выходе я даже скинула ветровку, оставшись в одной тоненькой водолазке.

Китайский садик, как я уже упоминала, был разбит прямо перед домом и представлял собой кучу камней, сложенных аккуратной и очевидно тщательно продуманной по какому-нибудь фэншуй горой, с вкраплением ярких искусственных цветов, и небольшой фонтан возле нее, у «подножия горы», так сказать, который уже не работал: наверно, засорился или просто сломался мотор, ведь за эти годы за ним никто не ухаживал. Портить все это великолепие было жаль, и, если бы не железная уверенность в своей правоте, я бы за лопату не взялась. А так слегка дрогнувшей рукой и уткнувшейся в основание рабочей части инструмента стопой совершила первый подкоп. Он ровным счетом ничего не изменил. Тогда я копнула поглубже и надавила всем весом. Камни отозвались тихим треском, но продолжали держать оборону.

— Они склеены! — вслух догадалась я и, чтобы подтвердить рожденную теорию, стукнула железом лопаты по самой верхушке. От одного из камней отлетела маленькая часть, в остальном все осталось как было. Даже цветы не помялись. — Ну что ж! — пожала я плечами. Действительно, с чего бы бабке закапывать свои украшения под с трудом созданный дворовый шедевр? К тому же там всякие трубки проложены под ним, мотор опять же… Это сложно. Но в доме за столько времени наверняка все уже успели перерыть.