Кома

Дивясь про себя, откуда типчик может знать, к кому пришла гостья, я двинулась вперед, в коридор, обнажившийся благодаря самораздвигающимся дверям. Впрочем, у меня на лбу написано, что я не завсегдатай, да и вообще в казино впервые в жизни (мы с Надюхой все больше по клубам да пивнушкам специализируемся), а гендиректор «Восхода» наверняка дал указание сообщить некой Борисовой свое местонахождение. Парень просто сложил два и два, ученым здесь быть необязательно.

Кивнув этим мыслям, я, пройдясь вдоль коридора, попала в раздевалку, там мне подмигнула милая девушка в униформе (белая блузка, черная с серыми пуговицами безрукавка, черная с серой отделкой строгая юбка) и, принимая из рук пальто, сообщила, что Василий Львович очень ждет.

— Да пошла ты, — еще шире, чем она, улыбаясь, ответствовала я и, от злости громко топая, направилась дальше, в зал.

Там все горело, сияло, искрилось, грохотало. Куча разнополых, разновозрастных и разношерстно одетых людей сновала туда-сюда, изредка спотыкаясь о донельзя спокойных и вежливых людей в черно-бело-серой форме. Девушки разносили напитки, а во главе игральных столов, в основном, были мужчины. Но не такие, как тот на входе, более хрупких размеров и доброжелательные. Секьюрити сидели в отдельной будке, но двое самых строгих, в дорогих костюмах, с рациями в руках стояли в проходе между залом и каким-то узким коридором чуть вдали. Увидав их, я смело пошла в ту сторону, ловко маневрируя между столами, однорукими автоматами и лихорадочно возбужденными посетителями, кричащими что-то друг другу, кто в позитивных, а кто в негативных тонах, и машущими руками. Удивляюсь, как еще меня никто не пихнул и не задел.

При моем приближении мужчины в костюмах настороженно глянули в мою сторону, сузив глаза, точно собирались сию секунду броситься в драку. Спокойно, я не террорист!

— Не подскажите, где четвертая комната? — мило проворковала я.

Я ожидала, что мне ответят что-то вроде «Василий Львович умирает как жаждет вас видеть, покоя себе не находит», но они лишь молча кивнули друг другу, и тот, что стоял ко мне ближе, отрывисто бросил:

— Следуйте за мной.

Таким образом, пройдя пару метров за широкой и сильной спиной, я очутилась в небольшой темной комнате, где на одном из двух одинаковых с бордовой обивкой диванах восседал нога на ногу мой злейший враг. Рядом с ним сидел очень худой мужчина в очках, с тонкой полоской усов. Они были такими черными и ровными, что создавалось впечатление, будто дядя для придания внешности артистизма нарисовал их себе сам жидкой подводкой, той, которой я крашу глаза. Забавно, однако.

— Почему вы улыбаетесь? — грозно вопросил Львович, одновременно со своими словами показывая мне на диван напротив, через стол.

— Красиво тут у вас, мне здесь нравится, что в этом плохого? — релаксированно пожала я плечами и впрямь села, куда мне указали.

— Я же говорил тебе, — шепнул что-то непонятное в сторону усатого главарь банды. Тот заинтересованно кивнул.

В этот момент дверь закрылась — это провожавший меня парень вернулся к своим «коридорным» обязанностям.

— Ну так что? Ты принесла мне деньги?

— Может, предложите для начала даме выпить?

— Обойдешься.

— Ну ладно. — Я полезла в сумочку и извлекла завернутый в непрозрачный полиэтиленовый пакет мешочек с голубым алмазом. Швырнула через стол Василию прямо на колени.

Он удивился, взял в руки, но не спешил открывать.

— Это что такое? Где мои деньги? — в голосе послышалась нотка напряженности. Похоже, враг решил, что я его обманываю.

— Спокойно. Здесь пять миллионов долларов. Я отдаю вам камень и требую сдачу. Желательно наличными.

Усатый хмырь нервно хихикнул, а Львович развернул-таки пакет.

— Что это? Решила раздарить брюлики покойной прабабушки?

Его сосед опять захихикал, а я рассказала Вороному все, что знала про этот камень, упустив лишь один момент — место, где я его нашла.

— Ты серьезно? Миллион долларов за карат?

— Угу.

— Офигеть! — Львович расцвел на глазах. Заулыбался, лицо порозовело, брови мечтательно приподнялись, наверно, в уме подсчитывал вырученные в скором будущем деньги.

— Я по-прежнему требую сдачу.

— Милая, ты же прекрасно все понимаешь сама. Ты не за молоком в магазин пришла.

— Хорошо. — Не сказать чтобы я удивилась. — Тогда у меня условие. Вы навсегда оставляете нас с Игорем в покое. Оставляйте сдачу себе. На чаевые.

— Она хороша! — пропел худой.

— Не то слово. Деточка, я согласен на твое условие. Вы мне с твоим хахалем на фиг не нужны, хотя лично ты попила немало моей кровушки.

— Как и ты моей.

— Ну… стало быть, квиты?

— Лады. Тогда я пошла.

Я поднялась, но Василий Львович, оказывается, не торопился меня отпускать.

— Стой! — поднял он ладонь.