Кома. Первая и вторая книги

Я, наконец, выяснил тайну зашифрованного послания на руке. По этому адресу стоял дом его двоюродного брата — какого-то криминального авторитета, свалившего из СССР. В данный момент тот вел жизнь добропорядочного подданного Соединенного Королевства. Алекс по моей просьбе набрал его номер и, поговорив пару минут, передал трубку мне. К сожалению, поддельный паспорт через него достать было нельзя. Но он вполне мог свести меня с нужными людьми, которые на основании настоящих данных могли сделать нужные бумаги. А там… Мало ли что случилось с архивными копиями? Пожар, наводнение, все дела. Комар носа не подточит. Но это было дорого. И не быстро. Но время пока терпело. Единственное, что меня напрягло — этими нужными людьми вполне могли быть маги.

Мы обговорили детали сотрудничества и получения гражданства другого государства. СССР распался, и в шестнадцати странах творился жуткий бардак с грабежами и убийствами, так что получить нужные документы через тот же Казахстан или Молдову не было проблемой даже для Северуса. Алексей Петрович на меня косился, но вопросы задавать не спешил. В глазах застыла тревога. На лице отражалась тень тяжелых размышлений. Когда я повесил трубку, он все же не выдержал и спросил у меня, нужно ли и ему валить из Великобритании. Я призадумался и утвердительно кивнул, посоветовав быть готовым через год. «Что же так вас припекло, раз вы с вашим учителем хотите бежать в Россию, а не в Америку?» — спросил он, обнимая на прощание. В ответ я неопределенно дернул плечом.

Вернувшись в Хогсмид камином из «Дырявого котла», я поспешил к Гермионе, нежно прижимая к груди трактат по теории магии. Девчонку нужно было наградить за прикрытие. Мне определенно понравилось выражение ее лица, когда она взяла в руки подарок. Искренняя улыбка и счастливый блеск глаз очень красили её.

Рождество подкралось незаметно. Казалось, только вчера лили дожди, а вот уже и снег лежит сугробами, и коридоры Хогвартса были украшены омелой, под которой то и дело застревали парочки. Увидев однажды вечером Северуса и суку-Бербидж, я вскипел, но сумел сдержаться и едва успел убежать, прежде чем они меня заметили. А то долго пришлось бы объяснять преподавателям причину своего поведения, ловя нечитаемые взгляды Снейпа. Ух, жуть.

Профессор Снейп больше не поднимал вопрос про мою влюбленность, слава всем Богам. И я был очень ему благодарен за это. Какое-то время я ловил на себе его задумчивые взгляды и подозревал слежку… Ну, как слежку? Иногда я чувствовал на себе пристальное внимание профессора, но он так ничего и не сказал. Какое-то время декан вел себя очень настороженно. Я думаю, он пытался понять, могу ли я сорваться на нем из ревности. Ах, если бы он знал… Хорошо, что не знает.

Рождественские каникулы я предсказуемо провел в Хогвартсе. Праздничный ужин был обилен и богат. Все сидели за одним столом, потому что большинство учеников разъехалось, едва ли на факультетах оставалось по несколько человек.

Профессор Трелони схохмила насчет количества человек за столом, завершив свою пафосную речь предсказанием о смерти. А я напомнил, что, когда она зашла в зал с целью пообедать, первым вставшим был директор.

Под перекрестьем возмущенных и удивленных взглядов, я пожал плечами и сделал невинное лицо:

— А что? Это же понятно. Извините, директор, но вы самый старый среди нас. Вы — первый кандидат. — Я радостно улыбнулся.

Дамблдор только усмехнулся в бороду — обиженным он вовсе не выглядел. Глупо обижаться на правду.

— Волхов, вы крайне невежливы, — МакГонагалл со Снейпом одернули меня почти в унисон.

— О, бросьте, мальчик всего лишь сказал правду, — Дамблдор махнул рукой и отвлек всех хлопушкой.

А незадолго до полуночи меня выловил Снейп. Я сидел прямо на парте, в одном из заброшенных классов, пил текилу и бренчал на гитаре.

— Волхов? Вы что, пьяны?! — профессор принюхался и обескуражено прочитал надпись на бутылке.

— Я расслаблен и пьян только на четверть, — замотал я головой. — В русском языке это состояние называется «подвыпивший». Прошу не путать со словом «пьяный», которое вы пытаетесь навесить на меня в качестве ярлыка.

— Волхов! Двадцать баллов со Слизерина за распитие спиртных напитков и месяц отработок у Филча!

— Неинтересный вы человек, сэр, — обиделся я. — Вам так хочется собственный факультет лишать баллов?

— Я закрываю глаза на ваши проступки до тех пор, пока вам хватает ума не попадаться, — Снейп скрестил руки на груди и навис надо мной, мрачный и неумолимый, как ангел возмездия.

— Тю! Профессор, я попался только вам и только из-за этой фиговины, — я потряс рукой с подаренным год назад браслетом. — А так меня никто не видел, даже портреты. А вы декан, вам невыгодно сдирать баллы, тем более в Рождественские каникулы. У вас кубок, а кубок — это премия, я знаю. Давайте на этот вечерок представим, что вы встретили в этом классе духа Рождества, который внезапно решил прикинуться вашим любимым учеником?

Профессор выгнул бровь.