Кома. Первая и вторая книги

Мы позавтракали. Снейп задумчиво смотрел в окно и пил свой кофе, бросая на меня время от времени нечитаемые взгляды. На кухне царило молчание, больше он не отчитывал меня и не ругался. Честно говоря, мне было очень неуютно. Лучше бы он орал или шипел на меня разъяренным змеем, чем так… Профессор очень страшно молчал. Я бы даже сказал, перспективно. И перспектива эта для меня была безрадостной.

Снейп допил свой кофе и, перевернув чашку на блюдце, пододвинул её ко мне.

— Что ж, мистер Волхов… Чего мне ждать в следующем учебном году?

— Эээ… — промычал я, заглядывая в чашку.

— Очень глубокомысленно.

— Вот сейчас как напророчу вам женитьбу, — обиделся я. — Вот, смотрите, видите эту загогулину? Быть вам женатым на Поттере. Сначала вы будете друг друга ненавидеть, а потом воспылаете неземной страстью, изобретете зелье мужской беременности, и Поттер выносит вам ребенка. Первой родится черноглазая дочка. Будете вы жить долго и счастливо и не помрете никогда, потому что в процессе поисков зелья мужской беременности изобретете философский камень. Как вам сюжет для снарри?

Взгляд Снейпа остекленел. Рука замерла, не донеся чашку до рта. Мужчина сидел в ступоре секунд сорок, постигая всю катастрофичность и размах полета фикрайтерской мысли.

— А почему снарри? — наконец, выдавил он.

— Потому что Снейп и Гарри.

— Я и Гарри Поттер… — пробормотал Снейп, таращась на меня так, как будто перед ним сидел призрак самого Волдеморта. — В страшном сне такое не приснится…

— О, — я закатил глаза. — Обоснуй — это самое интересное! Это будет вынужденная мера. Дамблдор сочетает вас по жутко древнему и очень магическому обряду, который навеки свяжет вас и заставит воспылать друг к другу неутолимой страстью, наделив великой силой любви.

— Зачем?!

— Чтобы победить очередного Темного Лорда, конечно! — безапелляционно заявил я пафосным тоном. — Ибо было когда-то сделано Пророчество, согласно которому на исходе седьмого месяца противники Лорда явят на свет великого Избранного. Будет он полон неведомой силы, непостижимой для разума злобного гения, и получит от Лорда особый знак, чтоб тот его ни с кем не перепутал. И Темный Лорд не даст ему жить спокойно, пока не достанет до печенок, и разожжет этим желание прибить его на месте. Будет он охотиться за своим Избранным, позабыв про остальные важные дела, а потом убьется собственным заклятьем, так и не познав той неведомой даже самому Избранному силы, — я сделал лицо мечтательного идиота и взмахнул чашкой. — Ибо не стоит верить шарлатанам и забывать о технике безопасности. А любовь между вами и Поттером, профессор, нужна для того, чтобы девочки рыдали над учебниками, читая о вашей великой любви, и сочиняли истории с горячими жаркими сценами. Ведь снарри — это аж тройной фетиш: строгий профессор и нерадивый ученик, взрослый умелый мужчина и неопытный девственник и, конечно, неравный брак, — я подумал и добавил. — Можно еще и немножко БДСМ вставить. Ну, связать для первой брачной ночи, чтоб не убежал…

Снейп смотрел на меня круглыми глазами, лишившись своего привычного покерфейса. Он помолчал, налил себе кофе, отходя от шока, и осушил чашку одним большим глотком.

— Мерлин, ну… Где вы только такого набрались, страшно представить? Вынужденный брак с Поттером, чтобы победить Темного Лорда… Ну и фантазия у вас, Волхов! — он прыснул и захохотал. — Какой вы жестокий и испорченный мальчишка! Мало того, что засунули его в мою постель и рожать от меня заставили, так еще и философским камнем наградили, чтоб мы вместе жили как можно дольше. Чем он перед вами так провинился?

— Ну, любовь зла, а вы его так страстно ненавидите… И глаза у него зеленые, красивые.

— Что бы вы там себе не воображали в ваших грязных подростковых фантазиях, Волхов, запомните раз и навсегда — я не интересуюсь детьми и уж тем более Поттером! — отчеканил Снейп, просмеявшись.

— Хорошо, — я покладисто кивнул и, дождавшись очередного глотка, коварно добавил: — А вы знаете, что Люциус Малфой мазохист и на четверть вейла?

Снейп поперхнулся и посмотрел на меня так, что я покраснел и схватился за чашку уже всерьез.

* * *

Деревня бабули встретила меня вечным летом и запахом разнотравья. Воздух звенел и был наполнен пением птиц. На горизонте занималась утренняя заря. На бабушкин забор взлетел петух и громко закукарекал. У-у, зараза, когда-нибудь я тебя поймаю и отправлю в суп. Я воровато огляделся и залез в сад соседки. Сорвав пару яблок, я подскочил к нашему участку и перевалился через ограду.

Том с интересом наблюдал за моими экзерсисами, выбивая коврик, перекинутый через плетень. Он светло улыбнулся, поймав брошенное мной яблоко. В собранных волосах сверкнул на солнце яркий цитрин. Том почти не расставался с подарком, закрепляя гребнем отросшую челку и собирая волосы в низкий хвост.

— А почему не у нас сорвал, такие же растут? — с любопытством спросил он.

— Ничего ты не понимаешь в колбасных обрезках, — я смачно захрустел яблоком. — Соседские всегда вкуснее, особенно честно стыренные.

— Наверное, тебе виднее, — неуверенно согласился Том.