Кома. Первая и вторая книги

— Если бы я любил людей, как ты говоришь, и исцелял из… — я повел руками в воздухе, — желания дать им добро, свет и любовь, то давно бы уже рехнулся. Люди все разные, Лавгуд. У каждого есть причины быть таким, какой он есть. У каждого моего пациента уже есть общество, которое его воспитывает. У каждого есть своя нянька, учитель и любовник. И не путай меня, пожалуйста, с ними. Я — целитель. Я указываю на причину плохого самочувствия, предлагаю решение и так исцеляю тело и разум. Я могу послужить примером, проявить участие, вежливость, понимание и залезть в чужую душу, чтобы поправить сломанное, но проявить к пациенту искреннее сочувствие или сострадание я не смогу. Для этого нужно пустить его в свою душу, проникнуться его проблемами и жизнью, а этого делать нельзя. Никогда. Мне дано несколько больше, чем простым колдомедикам, так что ко мне идут уже отчаявшиеся люди. Совсем, понимаешь? Но я не всемогущий бог. Бывает и такое, что ничем нельзя помочь.

— То есть ты просто закрылся. Тебе так проще, чем чувствовать себя виноватым. Ты абстрагировался и перестал видеть в них тех, кому можно сопереживать… и испытывать чувство вины, — подумав, заключила девчонка.

Я фыркнул на эти рассуждения. Нет, она серьезно не врубается.

— Я не абстрагировался и не чувствую себя виноватым. Я просто четко разделяю своих и чужих. Это моя черта характера, я просто такой, какой есть. Я не буду переживать, если какой-нибудь идиот умрет из-за того, что игнорировал мои рекомендации или обратился, когда обломок копья в спине начал мешать спокойному сну. Мне даже кошмары не снились после случая с Малфоем. Всем снились, а мне нет. Нет, я переживал… полчаса где-то. А потом постоял под душем и всё. Всё прошло.

Луна покрутила головой, рассматривая меня во все глаза.

— Я вот не пойму, то ли это высшая степень цинизма, то ли черствость, то ли так и должно быть, чтобы крышей не поехать… Ты меня поразил… отсутствием человечности, не знаю, как сказать правильно…

— Всегда пожалуйста, — я заулыбался. — Меня еще никто не называл циничной, черствой сволочью, но спасибо за комплимент. В таком случае ты странная.

— Это не комплимент, неужели ты правда не понимаешь? Когда я пришла в Хогвартс и впервые услышала о тебе, я подумала, что таких идеальных людей не существует. Все говорили о тебе только в превосходной степени. Какой ты добрый, харизматичный лидер, помогаешь всем. А на самом деле при близком общении ты производишь не лучшее впечатление, уж прости. Может, ты просто изменился? Хотя я тоже не подарок, но ты меня откровенно пугаешь.

— Увы и ах, идеальных людей и вправду не существует, — я уже в открытую ухмылялся. — Скажи, мне, Лавгуд, твой идеальный добрый человеколюбец смог бы честно сказать двенадцатилетнему мальчику, что его позвали слишком поздно и папа и мама навсегда останутся овощами, а пожилой женщине, что тратить деньги на лечение сына и невестки в больнице нет смысла и нужно искать пансионат и сиделок? Что бы он сказал этой пожилой леди после того, как пошел и вылечил зятя и родного племянника той, что сотворила такое?

— Я не могу тебя осуждать. Я не на твоем месте и не знаю, что ты чувствуешь, но то, что я слышала из рассказов о тебе и то, что вижу перед собой, приводит меня в замешательство. Ты, несомненно, уникален, но слишком жесток и циничен. Признайся, хотя бы сам себе, что ты неправильно повел себя со Сьюзен Боунс, — она помолчала, опустив голову и крепко вцепившись пальцами в одеяло. — Всегда нужно оставаться человеком.

Я со вздохом перевернулся на спину и посмотрел в потолок. Сьюзан Боунс. Маленькая дурочка, которую напугал суровый тон. У меня было оправдание своему поведению, но факт остается фактом — девочка была моей ошибкой. Как аукнется, так и откликнется. И отклик я получил вполне соразмерный. Работа клятвы, или это просто карма сыграла? Впрочем, какая разница? Я получил по заслугам и впредь подобной ошибки не повторю. А Сью… Ну, или она поумнеет, или нет.

— Ошибочно считать магов людьми. Пусть мы и выглядим как люди, но мы — не они. Волшебная кровь сидов сказывается на психике, порой очень сильно. Все маги в той или иной мере безумны, ты тоже, Лавгуд, не обольщайся. Глупо упрекать мага в отсутствии человечности, если он — не человек. Я же действую в рамках общечеловеческой морали, потому что меня держит клятва. Может быть, она мой щит — сохраняет мне разум, частицу… — я вздохнул, вспоминая то простое время, когда меня звали Валентина и самой большой моей проблемой была интернатура, — как раз-таки той человечности, о которой ты говоришь?..

Луна задумчиво прищурила глаза, глядя на меня. Открыла рот, закрыла и сказала:

— Ладно, я не все поняла, но я над этим поразмыслю, — Лавгуд задумчиво посмотрела в окно, потерла лоб и резко сменила тему. — Ты сказал, что я странная, что ты имел в виду?

— А то, что при первом знакомстве ты меня начала лапать! Нет, не спорю я красивый мальчик, — я кокетливо хлопнул ресницами и надул губы бантиком. — Но не на первом же свидании?!

Лавгуд опешила и вытаращила глаза. Зли-ится. Хех.