Команда

Себя Рубеус относил к помощникам добровольным. Не столь уж обременительной оказалась служба во имя победы добра над злом, наоборот, даже интересно, да и к Риддлу у него имелся свой давний счетец. Частенько «просьбы» директора отвечали желаниям самого Хагрида, хотя и не без купюр, взять, к примеру, того же Норберта. Или посольство к великанам, удачно замаскировавшее попытку разыскать мать. Или памятная погоня за семейкой Дурслей по всей Англии — Рубеус по сию пору с удовольствием вспоминал хвостик, увенчавший необъятную задницу поросяобразного сынка Багровой-Рожи-с-Ружьем. Нехорошо, конечно, ведь ничего дурного толстячок, в отличие от папани, не делал… но лучший способ приструнить людскую особь — это надавить на ее родительский инстинкт. Дурсль до того тогда распетушился, что забыл бояться, вот и пришлось… Зато каким мстительным восторгом загорелись глазенки малыша Гарри! Ох, прозорливец Дамблдор, не придумай он вложить заблаговременно в голову пацаненка факультетский расклад по-гриффиндорски, сын Поттеров, к кентаврам не ходи, учился бы сейчас на Слизерине. Нет, против зеленых Хагрид давно уже ничего не имел — дети как дети ‒ но зачем дразнить лишний раз общественное мнение? Оно без того найдет, за что зацепиться. Да и от Малфоев с Ноттами чем дальше, тем лучше, Уизли — куда более подходящая для будущего героя компания. Здесь все правильно.

Вообще спасители Британии сами по себе не растут, надо воспитывать, и как именно Дамблдор подошел к нелегкой задаче, Рубеусу нравилось. Дурсли в опекуны для маленького волшебника, конечно, плохо годятся, но зато пацан по сию пору жив, меченых-то на свободе не один десяток гуляет. Кроме того, в недрах недружелюбной семейки Гарри постиг главную науку, которой ни один профессор не научит — умение выживать во враждебной среде. Жестокая школа, но зачем, скажите на милость, Англии нужен герой-слабак? Лучше уж совсем никакого…

Пророчество не соврало, когда пришел срок, в Хогвартс явилась вполне приличная заготовка для нового Беовульфа. Дальнейшие воспитательные выкрутасы Дамблдора неизменно вызывали у Рубеуса восторг: дал же Создатель фантазию сапиенсу! Никаких тебе игрушечных дуэлей, все взаправду, очень серьезно, и чем дальше, тем суровее, как бы ни топила в слезах директорский кабинет Молли Уизли. Пока птенца из гнезда не выпихнешь, летать он не научится ‒ закон природы, господа человеки, хоть пупы надорвите всем Визенгамотом, не отмените. Это вам не фаджевы распоряжульки и не жабьи декретики, это жизнь. Потому Рубеус нисколько не возражал против директорской изобретательности, наоборот, подыгрывал по мере сил. Как ловко, например, получилось столкнуть Гарри с Квирреллом в ночь отработки в Запретном Лесу! МакГонагалл орала потом, словно резаная, даже директор хмурился, нервно сплетая пальцы над бородой, а Хагрид знай себе талдычил на голубом глазу: «Вы велели познакомить паренька с Фиренце, я познакомил…» Чего им не понравилось? Все ведь по уму организовал: кентавры страхуют, Клык для связи, и мелкий Малфой труса сыграл, как по нотам. Жаль только, не удалось поквитаться за убитых единорогов ‒ Бэйн, ленивое копытное, в последний момент вздумал дезертировать. Марс ему, видите ли, слишком яркий…

Вот с пауками впрямь вышел перебор. Хорошо, умница Клык догадался форда приманить, не то сожрали бы пацанов за милу душу. Сидя в компании дементоров, Хагрид раз за разом прокручивал в мыслях воображаемые последствия своей импровизации, бился лбом об стену и с ума сходил от неизвестности, пока однажды ночью в камеру не явился лично комендант с ворохом пергаментов и большим знаком вопроса на бледной физиономии. Получая три часа спустя нагоняй от разъяренных дам, Рубеус мог лишь блаженно улыбаться: обошлось! Целы! Только на сто двадцать пятое моллино: «Как ты мог! Они же дети!» — вдруг взорвался:

— Дура баба! Война на носу! Копец твоим детишкам, ежели загодя выживать не обучатся!

Молли захлебнулась возмущением и хлопнула дверью хижины, Минерва, озадаченно хмурясь, последовала за ней, а Дамблдор, не скрывая интереса, в упор уставился на лесничего. Мозговой щекотки Хагрид не выносил, о чем честно сообщил начальнику:

— Директор, ну больно же! Лучше так спросите, а я отвечу, когда я вам врал?

Тот безнадежно махнул рукой.

— Природный окклюмент…

— Чаво?

— Неважно. Значит, считаешь, детишек надо учить?

— А то как же.

— Вот и займись. Час назад профессор Кеттлберн объявил о своем уходе.

Должность Рубеус принял с положенным количеством восторженных заиканий, хотя прекрасно понимал: ему заткнули рот большой, вкусной лимонной долькой. Страсть как хотелось выплюнуть ее в бороду благодетелю, но он привычно затолкал гордость поглубже в чрево. «Чем меньше окружающие о тебе знают, тем труднее им будет тебя обидеть», — приговаривал невыразимец Тезаурус Хагрид, обучая десятилетнего сына окклюменции…