Команда

— Володя был человек серьезный. Он понимал, что играть он будет не вечно, что все житейские вопросы надо решать побыстрее: институт окончить, семьей об­завестись, квартиру хорошую получить... Рвачом, однако, не был. Просто не любил терять время даром. Была у него такая, я бы сказал, крестьянская положительность, основательность во всем.

Давид Кипиани:

— Володя Федоров был настоящий русский парень. Душа нараспашку. Всем его сердце было открыто. Сильный был человек, не знал уныния.

Много я с ним жил в одной комнате на сборах, говорили об всем откровенно. И я знаю, что он был настоящим патриотом своей команды и своей республики. Это вообще можно сказать про всех тех ребят, что погибли в авиакатастрофе. На меня такое отношение к коллективу, к своему родному краю всегда производит сильное впечатление. Вот Федоров был русский, Ан — кореец, Аширов — узбек, а Узбекистан для всех них был Родиной в самом точном смысле этого слова.

...В архивных документах мы отыскали биографию Владимира Федорова, напи­санную рукой его отца Ивана Васильевича. Может быть, составлен этот документ и не совсем по принятым канонам, но он произвел на нас сильное впечатление. За­вершается он пронзительными строками:

«11 августа 1979 года при выполнении служебных обязанностей в составе фут­больной команды «Пахтакор» в авиационной катастрофе трагически погиб. На этом его в расцвете сил оборвалась жизнь навсегда.

Биография закончилась».

Алимжан Аширов, Алым, как называли его друзья, тоже родился в многодетной семье, тоже неподалеку от Ташкента и тоже учился в республиканском спортивном интернате имени Титова.

Про Алыма говорят, что был он очень скромным и в высшей степени надеж­ным футболистом и человеком. На поле он демонстрировал настоящую самоотвер­женность и полнейшее бесстрашие. Впрочем, такими качествами обладают все в его семье, где знают цену трудовому поту и где хлебнули лиха вволю. Вот лишь один факт. После гибели Алыма его маме Рохатой Ашировой назначали пенсию в связи с потерей' кормильца, но она отказалась от этого пособия в пользу осиротевших сы­новей Алимжана Олега и Улугбека.

Яков Аранович:

— Алым Аширов выделялся среди сверстников так же, как и Володя Федо­ров. Ему не пришлось искать место в команде — всем было понятно, что он прирож­денный защитник. Трудолюбив был необыкновенно. Обладал поразительной отвагой, просто отчаянностью — мог, если надо, голову под бутсу форварда подставить. Играя с Федоровым и Аном еще в школьной команде, Аширов выработал в себе ту редкост­ную цепкость, которая потом в большом футболе доставляла столько осложнений нападающим.

На поле он не покорялся никому, ни перед кем не пасовал. А в жизни был пар­нем спокойным, послушным, к старшим относился с почтением.

Вячеслав Соловьев:

— Надо сказать, что я для тех ребят был, как старший брат, а в Узбекистане старшего брата уважают почти так же, как отца. Они шли ко мне со всеми своими горестями и радостями, со всеми проблемами и недоразумениями. На все свадьбы приглашали.

Помню, как нашел себе невесту в Термезе Алым Аширов. Заметил я, что он стал по вечерам опаздывать в гостиницу, а режим у нас в команде был строгий. Я ему и говорю: «Алым, ты где это ходишь?» Он смутился и промолчал. А через не­сколько дней подошел ко мне. «Вячеслав Дмитриевич, можете вы со мной в один дом сходить?» Я сразу все понял. Не было в тот момент рядом никакого другого че­ловека, который мог бы выступить в роли старшего родственника Алыма, говорить от его имени, рекомендовать его родителям девушки. И пошли мы с ним в семью его будущей жены, она тогда еще в десятом классе училась. Семья мне понравилась, девушка тоже. Я дал согласие. И они были счастливы.

Однажды на тихой ташкентской улочке, носящей теперь имя Юрия Загуменных, мы увидели мальчишек, которые играли в футбол. Очень прилично, между прочим, играли. Особенно один из них, смуглый, ловкий, быстрый и, что называется, завод­ной. На нем была выцветшая добела старенькая футболка с номером «5» на спине. Мы остановились и стали смотреть на игру. Пацаны, ощутив пристальное внимание незнакомых людей, тоже остановились и, в свою очередь, с любопытством уставились на нас.

Тогда мы стали вспоминать, какой номер носил на футболке левый крайний за­щитник «Пахтакора»-79 Загуменных. И парнишка, услышав о чем речь, авторитетно заявил: «Беш»,— что в переводе означает: «Пять». Для верности он поднял вверх ру­ку и растопырил пять пальцев. А потом повернулся словно бы ненароком и показал номер на его футболке. Мы все поняли: он не просто играл в футбол, он играл, как Юрий Загуменных.

Олег Бугаев, в прошлом один из тренеров «Пахтакора»: