Команда Альфа

Отец сказал мне, что тоска по родине тяжелей, чем голод. Что человек, где бы он ни был, повсюду натыкается на воспоминания: все ему чем-нибудь напоминает дом. А если он не находит сходства с родными краями, то сам начинает его выдумывать.

Так это или нет — тебе лучше знать.

Из-за этого стал ты скуп на слова? Или мне только кажется? Надеюсь, что причина именно эта, а не болезнь.

Ведь ты здоров? Ты бережешься ведь, правда? Тебе не надо напоминать, что ты значишь для меня?!

Я только одного не могу взять в толк: как ты представляешь себе будущее? Ты пишешь, что не прочь вывезти меня туда, к себе. Я мало верю в такую возможность, но и независимо от этого я не поехала бы. Люблю я тебя очень и очень, но не смогла бы расстаться с матерью, отцом, братишкой и с родными краями. А если не это, то остается одно — чтобы ты вернулся!

Словом, наша любовь бесперспективна и печальна. Но я все же не теряю надежды.

Если ты стал немногословен в отношении своего житья-бытья, то я становлюсь, как видишь, все разговорчивее. Втайне мечтаю о том, что моя болтовня в какой-то мере утешит тебя, укрепит узы нашей дружбы и, может быть, приведет тебя когда-нибудь домой.

Недавно мне выпала большая честь. Невзирая на то что я еще совсем молодой агроном, меня пригласили в один из вновь организованных производственных кооперативов. Работаю уже два месяца. Если бы ты знал, сколько эта работа — даже наряду с множеством забот — приносит мне радости! Возможности большие. Знай трудись!

Только ты, пожалуйста, не подумай, что я собираюсь тебя агитировать! Я ведь понимаю причину твоего пребывания в Америке. Просто радостью своей делюсь с другом: я теперь хозяйничаю на четырех тысячах хольдов![7] У нас будет вдоволь кукурузы, а на свиноферме, конечно, маточник. Я добилась — ты только представь меня воюющей с нашими консервативными мужиками — осуществления моей давней мечты: садка для разведения уток. Водоем у нас есть, клетки уже строятся. Ну скажи, правда, чудесно?

Я даже вижу, как ты смеешься надо мной за то, что я так по-детски восторгаюсь. А ведь, поверь, я довольно реально, цифрами, выражаю свои мечты. Цифры говорят мне о том, сколько я смогу осуществить из задуманного. Вот приедешь, и тогда вместе решим, что взяло верх: твой пессимизм или мой оптимизм?

Дорогой Фери! Кончаю письмо. На прощание повторяю мой завет: береги себя и всегда люби нашу маленькую страну. А в ней, конечно, больше всего — меня!

Целую.

Магда».

Я, наверное, в двадцатый раз перечитывал только что полученное дорогое письмо и никак не мог оторвать то сухо горящих, то влажных глаз от этих букв, хотя каждую из них уже помнил наизусть.