Команда мести

Максим промолчал. А что можно на такое сказать? Человек тебе не нравится, но ты продолжаешь с ним работать. Значит, либо он отменный специалист, каких мало, либо… Либо одноклассник на крючке у этого Старостина, и связывает их нечто большее, чем просто отношения работника и работодателя. Впрочем, как раз это – не его дело.

– Спасибо тебе, Виктор, – чуть склонив голову, заговорил наконец Оболенский.

– За что? – искренне удивился Малышев.

– Ну, как… Ты, насколько я понимаю, решил кое-какие мои проблемы…

– Я?!

– А кто?

Некоторое время старые приятели смотрели друг на друга так, будто увиделись впервые. Потом Виктор, отгородившись от Максима поднятыми на уровень плеч открытыми ладонями, сказал:

– Погоди. Я чего-то не понимаю…

– А чего тут понимать? Были проблемы – теперь их нет, – объяснил Максим.

– Стоп! – Малышев помотал головой. – Разумеется, я бы мог решить эти проблемы… Но дело в том, что я этого не делал.

– А кто же тогда?

– Не знаю, – ответил Малышев. – Но тем не менее рад тому, что все хорошо закончилось.

Несколько секунд сидели молча. Максим осваивал только что полученную информацию, Малышев думал о чем-то своем.

– Тогда перейдем к делу, – принял решение Оболенский. – Я ведь думаю, ты не для того меня позвал, чтобы о детстве поностальгировать?

– А почему бы и нет? – скорчил недовольную гримасу Малышев.

– Не то время, не то состояние… – Максим был безжалостен. – Тебе сейчас не до воспоминаний о далеком и мирном детстве. Поэтому давай не будем резинить – зачем я тебе вдруг понадобился?

Виктор встал с места, прошелся по кабинету и, отходя в угол, спросил у Максима:

– Выпить хочешь?

– Нет, я за рулем, – ответил Оболенский.

– А я выпью, если ты не возражаешь. – Малышев полез в скрытый за стенной панелью бар.

– Хозяин – барин, – развел руками Максим.

Налив в пузатый бокал немного коньяка, Виктор вернулся к столу. Только сел он теперь не на «директорское» место, а рядом с Максимом. Пригубил выпивку, покатал во рту…

– Максим, я не хочу, чтобы той твари все сошло с рук, – негромко сказал он.

– Ему и не сойдет… Его роль в преступлении практически доказана. Будет дан запрос на экстрадицию.

– …Потом он лет десять просидит в колонии, его будут поить, кормить и охранять, – подхватил Виктор. – А когда все это немного подзабудется, купит себе досрочное освобождение. Так?

– Не исключен и такой вариант развития событий, – не мог не признать Оболенский.

– А еще вероятнее другой вариант, – продолжал Виктор. – На этот запрос там, в Таджикистане, просто «забьют» и никого вам не выдадут. Он будет спокойно жить у себя дома, вкусно кушать и крепко спать… А мама… – Тут голос Малышева дрогнул. Он сделал еще один большой глоток коньяка, помотал головой.

– Я не понимаю, к чему ты это ведешь? – спросил Максим.

– Не хочу, чтобы так случилось.

– А чего ты хочешь?

Виктор помолчал немного, потом произнес:

– Я знаю, ты ведь в уголовном розыске работал…

– И что?

Ответ друга ошарашил Максима. Оглянувшись на дверь, Виктор шепотом попросил:

– Найди мне киллера.

– Кого?!

– Киллера, – уже уверенней, но все так же тихо повторил Виктор.

– Ты хочешь, чтобы Бобошеров умер? – Глупее вопрос трудно было задать, но Оболенский действительно растерялся.

– Нет, – ответил Малышев. – Я не хочу, чтобы он умер. Я хочу, чтобы он сдох! Как собака! Как… – Лицо его исказилось, на последних словах он захлебнулся воздухом и, замотав головой, одним глотком допил коньяк. – Помоги мне…

– Так попроси этого своего… – кивнул в сторону двери Максим. – Разве он не сможет найти такого человека в Москве?

– Я вообще не хочу, чтобы он об этом знал, – сказал Малышев. И добавил туманно: – Есть причины…

– Да уж… – После короткого замешательства Максиму удалось взять себя в руки. – Ты сам не понимаешь, о чем просишь.

– Тебе трудно, что ли? – скривился Виктор. – Я заплачу… И стрелку, и тебе. Много заплачу!

– А в морду? – с ехидцей проговорил Оболенский. – Заплатит он… Ты пойми, там – не Россия, там стрелку-одиночке просто не выжить. Другой менталитет, другие законы, другие понятия и представления. Это просто отдать человека – пусть и не самого лучшего члена общества – на съедение тамошним басмачам. Ты этого хочешь?

– Помоги, – упрямо стоял на своем Малышев. – Иначе, пойми, мне до конца жизни покоя не будет. Я просто с ума сойду…

– Ты когда уезжаешь? – после долгой паузы спросил Максим.

– Пару дней я еще здесь пробуду. Ну, а потом… Дела, знаешь ли.

– Я подумаю, что могу для тебя сделать, – медленно произнес Оболенский.

И надо было видеть, какой нечеловеческой радостью вспыхнули глаза бывшего школьного приятеля. «Маньяк, – подумал Максим, глядя на него, – настоящий, конченый маньяк…»

– Придумай что-нибудь! – схватил его за руку Малышев. – Все, что будет нужно… Любые деньги… Все отдам!

…Капитан Оболенский, или, как его чаще называли боевые товарищи за некоторые специфические навыки и умения, Шаман, заместитель командира офицерской группы отдельной бригады специального назначения ГРУ, был уволен из армии при обстоятельствах, чем-то очень похожих на обстоятельства его увольнения из полиции.