Команда начинается с вратаря

Лихо сказано, что и говорить. Суть характера этого высокого, словно вырубленного из скалы человека, с копной вьющихся золотистых волос, сразу же становится ясной. В Испании Харальд не попал в центр внимания, которого он страстно желал и к которому так стремился. Играл он чересчур эмоционально и моментами походил на разъяренного тигра, общение с которым, как известно, не сулит ничего хорошего.

В фильме «Гол», снятом английскими кинематографистами на испанском чемпионате, есть кадры, показывающие Шумахера во время матча с французами. Зрители видят человека, внутри у которого клокочет вулкан, - так разгорячен и неистов он в каждой схватке за мяч. В одной из них Харальд, похоже, потерял контроль над собой и врезался в прорывавшегося к его воротам защитника Батистона.

Чуткий объектив кинокамеры беспристрастно зафиксировал этот печальный эпизод, после которого французского футболиста вынесли с поля на носилках. И мы вновь видим лицо Шумахера - грозное, глаза мечут молнии. Он так и не сумел погасить в себе огонь переживаний, эмоции буквально разрывали его, моментами делая неуправляемым.

После матча на него бросились в атаку журналисты.

- Я не собирался наносить травму Батистону, - убеждал он репортеров, - это был чисто игровой эпизод. И не правы те, кто считает иначе. Тем не менее очень жаль, что он оказался в больнице. Но я обязательно навещу его и принесу свои извинения. Хотя, признаюсь, не чувствую за собой никакой вины.

Шумахер сдержал свое слово и побывал у получившего повреждение недавнего соперника.

Мне же лично показалось, что столкновение не было случайным. Но так ли это - известно лишь самому голкиперу сборной ФРГ. Кстати, лучшим его матчем стал финальный. Но, несмотря на все усилия, сделать для своей команды ничего не мог.

Вратарей, не только надежно охраняющих свои ворота, но и в стремительных атаках поражающих чужие, пока в футболе нет...

Мы познакомились с Шумахером тем же летом, когда «Кельн», чьи ворота он защищает в национальном чемпионате, и «Спартак» были приглашены на турнир в Испанию, еще живущую отголосками событий мирового первенства. Обыграв в финале «Атлетико» (Мадрид), нам удалось завоевать первое место. И с красивым серебряным кубком в приподнятом и радостном настроении мы уезжали домой. В аэропорту я увидел знакомую фигуру в летнем костюме нежно-голубого цвета. Это был Шумахер. Приметил меня и он. И в следующий момент с протянутой рукой и приветливой улыбкой на добродушном, совсем ином, чем мелькало на экранах телевизоров во время чемпионата мира, лице направился ко мне легкой стремительной походкой.

Мы поприветствовали друг друга. И на только нам понятном диалекте из смеси немецких и английских слов стали по-приятельски выяснять, как здоровье, дела, настроение и все прочее, чем обычно интересуются малознакомые люди вот при таких неожиданных мимолетных встречах.

Естественно, ни он, ни я не могли предполагать, что два года спустя судьба сведет нас вновь в матче Кубка УЕФА, в котором Харальд пропустит на один гол меньше, чем я, и это позволит «Кельну» продолжить борьбу.

В первой встрече в Тбилиси у нас было достаточно шансов забить ему по крайней мере мяча на два-три побольше.

Лишь один только раз Поздняков пробил без спасительной для Шумахера паузы. И тот был бессилен что-либо предпринять.

Две недели спустя в Кельне мы проиграли. После матча Харальд разыскал меня под трибунами и, сочувственно похлопав по плечу, протянул хрустящий целлофановый пакетик - новенькие игровые перчатки. Он понимал мое состояние и хотел подарком поднять мое настроение.

Вратари всегда с сочувствием относятся к неприятностям друг друга.

... В Испании я учился, следя за игрой других. Это была великолепная школа, с программой чрезвычайно короткой, но удивительно насыщенной, интересной и предельно понятной.

Мне было жаль голкипера англичан Шилтона, пропустившего в пяти встречах лишь один гол, но вынужденного из-за своих форвардов, неожиданно потерявших в четвертьфинале прицел, вместе с командой отправиться домой ни с чем.

Нельзя было не посочувствовать очень симпатичному французу Эттори, отдавшему столько сил и нервов в последнем на пути к финалу матче, но отверженному судьбой в серии пенальти, настолько опустошивших его, что во встрече с поляками за третье место он уже был не в состоянии выйти на поле. И тренеры заменили его Кастанедой.

А какие переживания выпали на долю тридцатилетнего бразильца Переса сразу после гола, забитого ему Андреем Балем, объявленного самым слабым игроком в рядах «трикампеонов»? К тому же впоследствии признанного главным виновником того, что бразильцы возвратились на родину без победы, которой от них ждали все.