Команда начинается с вратаря

Перес действительно не был самым сильным и удачливым из выступавших в Испании голкиперов. Но обвинять его во всех смертных грехах глупо. За исключением мяча, пропущенного во встрече с нами, в остальных пяти он вряд ли был повинен. Скорее всего, их следует отнести на счет оказывавшихся далеко не всегда расторопными защитников, которые к тому же, видимо, не слишком верили в своего вратаря, в его надежность, в способность выручить в критический момент. Это недоверие и делало защиту великолепной бразильской команды уязвимой и менее стойкой, чем это требуется для восхождения на мировой трон.

...В хоккее считается, что хороший вратарь - половина команды. Думаю, что и наш брат - футбольный голкипер - стоит не меньше. Пример - все те же Зофф и Перес.

Один своим мастерством, уверенностью давал возможность товарищам смело, без оглядки на собственные ворота идти вперед, помогал играть, вдохновлял. Второй растерянностью, частыми ошибками, напротив, нервировал партнеров, сеял в них сомнение.

Еще пример. В конце восемьдесят второго года тренеры тбилисского «Динамо» отказались от услуг Отара Габелия, верой и правдой долгие годы защищавшего ворота клуба, включая победный матч в розыгрыше Кубка обладателей кубков. После этого на его месте появлялись Мчедлидзе, Куция, Кантария, Баладзе, Абусеридзе.

Все это время команду в обороне лихорадило. Способные голкиперы, неплохо проявлявшие себя в других клубах, выходя в составе тбилисского, допускали азбучные просчеты.

Встреча второго круга с «Зенитом» (1984 г.), которую грузинские футболисты уверенно выигрывали с перевесом в два мяча, совершенно неожиданно завершилась драматическим для них исходом. В конце ее грубейшие промахи заметно нервничавшего Баладзе, которому на этот раз было доверено место в воротах, лишили хозяев верной победы.

После этой досадной неудачи клуб сбился с набранного турнирного ритма и потерпел еще несколько поражений. Сознание того, что все усилия команды могут быть в любой момент перечеркнуты вратарскими срывами, сковывало, заставляло то и дело оглядываться назад.

Дело кончилось тем, что тридцатилетнего Габелия после двух трудных и потерянных для тбилисцев сезонов было решено вернуть назад. Кто знает, может быть, и не лихорадило бы так эти годы динамовцев, не поспеши тренеры с непонятной легкостью отказаться от услуг вратаря, которому они неожиданно перестали верить.

Случаев, когда, оказываясь в безнадежном положении, команды обращались за помощью к уже, казалось бы, списанным, «отыгранным» вратарям, можно припомнить немало.

Так, лет эдак пятнадцать назад помог оказавшимся в критическом положении московским торпедовцам Виктор Банников, отчисленный из киевского «Динамо».

Возвращался в родной «Шахтер» в трудные для него времена простившийся было с футболом Юрий Дегтярев.

В свои тридцать восемь буквально творил чудеса, поражая болельщиков и поднимая боевой дух партнеров, Сергей Крамаренко, срочно отозванный с тренерской работы на свой прежний пост в ворота бакинской «Нефтчи».

Могли бы эти уважаемые голкиперы, испытавшие, казалось, в футболе все, оставаться в нем подольше?

Да и вообще, каков вратарский век? Сколько должен играть вратарь?

Думаю, что ответ на этот вопрос один: «Столько, сколько он может играть». В отличие от полевого футболиста, вратарь не имеет возможности с возрастом изменить игровую манеру, перестроиться, наконец, поменять амплуа и, скажем, из грозного форварда превратиться в разыгрывающего полузащитника.

Законы футбола здесь безжалостны. И единственно, чем можно попытаться продлить вратарский век, - это работать, не давая себе пощады, не делая ни на что скидок, забывая обо всем, что способно укоротить его.

Так прожили футбольную жизнь Яшин и Зофф, получив за все испытания, выпавшие на их долю и с честью ими выдержанные, в награду от футбола счастливейшую возможность играть дольше остальных.

Именно играть. Они ушли из спорта красиво, под победные звуки труб, на руках растроганных прощанием товарищей и под аплодисменты огорченных расставанием трибун.

Так уходят «звезды», не теряя своего блеска. Оставляя тепло воспоминаний и ощущение легкой грусти.

Так ушел и Владислав Третьяк. Ушел потому, что исчерпал себя в постоянной борьбе с собой, прежде рождавшей в нем состояние вратарской силы и твердости.

Вратарь, вовремя сумевший сказать: «Все!», заслуживает величайшего уважения.

Да, уходить нелегко.

Я чувствую это по тому, как борются за свою вратарскую жизнь те, кто еще верит в себя, для кого каждый новый день в футболе одновременно праздник и надежда.

Володя Пильгуй оказался тем самым счастливчиком, которому было суждено сменить самого Льва Яшина.

Мне совсем не трудно предположить, что чувствовал Пильгуй в воротах, где привыкли видеть Яшина, или что он испытал в том так трагически завершившемся для него и команды матче семидесятого года в Ташкенте с ЦСКА, решавшем судьбу золотых медалей.