Команда (СИ)

— Тогда погнали. Эх, не люблю я притоны… — сказал Сыч, выходя из машины, и подбегая к дверям подъезда, которые кто-то подпер кирпичом, дабы они не закрывались.

В подъезде царила кромешная темень. Сыч поднял автомат и включил прикрепленный сбоку к цевью фонарь.

— Квартира 26. Надеюсь, у них есть номер на двери.

Номер оказался на месте, но сама дверь была аккуратно снята с петель и приставлена к стене. В квартире орала музыка — кажется, это был дабстеп. Также оттуда доносился какой-то больничный запах, который Сыч вдохнул, поморщился, и сказал одними губами:

— Ну, супер.

— В чем дело? — недоумевал Салага, прочитавший сказанное по губам напарника.

— А ты не чуешь, чем пахнет? — попытался Сыч переорать музыку, — Тут варят ширево. Для самых конченых. Так что снимай автомат с предохранителя — и погнали. И, вот еще. — прокричал он Салаге прямо на ухо, — Они выглядят совсем дохлыми, но пусть это тебя не обманывает. Могут попытаться пырнуть шприцем, и если им это удастся — тебе конец, они же болеют черт-те чем. Если кто дергается — стреляй. Просто не строй из себя героя, и стреляй на поражение. Да, и приготовься увидеть кучу мерзких вещей… Пошли. Будь у меня за спиной.

Сыч уверенно шагнул в длинный обшарпанный замусоренный коридор, который освещала одна-единственная лампочка, и выключил фонарь.

— Надо обыскать все комнаты и найти негритоса по имени Пьер. — крикнул он, обернувшись, — Делаем так — я вхожу в комнату, и, если не вижу никого с черной кожей, то сразу же стреляю. Потом меняемся. И ты стреляй, не бойся. Они и так гарантированные трупы через полгода, раз по вене пускают эту дрянь…

— Что за дрянь-то? — Салага дрожал так, что рисковал уронить автомат или выпалить раньше времени. Впервые ему было так страшно и мерзко.

— Название тебе ничего не скажет… — вздохнул Сыч, кривясь от запаха, — Дезоморфин. Говно на основе кодеина. Давай, с Богом!

Первая дверь отлетела в сторону, и Сыч тут же ворвался внутрь.

Салага прикрывал ему спину, и не видел происходящего, но почувствовал мерзкий гнилостный запах, донесшийся из комнаты. Музыка орала так, что выстрелов было почти не слышно. Наконец, Сыч хлопнул Салагу по плечу, отчего тот аж подскочил, и указал на следующую дверь:

— Твоя очередь!

От этих слов Салагу затрясло, но, стоило ему подойти к двери, как страх куда-то улетучился и сменился воодушевлением. Просто ударить ногой и расстрелять сидящих внутри. Ничего сложного. Чего нервничать? В конце концов, он хотел этого, когда собирался стать супергероем.

Картонная дверь не выдержала даже первого удара, и рухнула на пол небольшой, где-то 8 квадратных метров, комнаты. Там стоял старый продавленный диван с драной обивкой, видимо, оставленный прежними хозяевами. Комната была полна существами, похожими больше на призраков, чем на людей. Тощие, непонятного возраста, одетые в лохмотья, воняющие потом и гнилью — они сидели на диване и подоконнике, валялись на полу, и все, как один смотрели на Салагу. Негров среди них не было.

Салага заорал что-то нечленораздельное и зажал спусковой крючок.

Автомат задергался в руках, его повело вверх. Посыпались стрелянные гильзы. Людей-призраков разрывало на части пулями. Тех двоих, что сидели на подоконнике, опрокинуло вниз, прямо на улицу, и на осколках стекла осталась их кровь.

Салага пришел в себя, когда рожок опустел, а люди в комнате были уже стопроцентно мертвы. Перед уходом он огляделся и увидел, что у лежащей на полу лицом вниз хрупкой фигуры заплетены смешные косички с грязными желтыми резинками на концах. А на предплечье… Впрочем, нет, Салага предпочел думать, что ему померещилось. Человек просто не может гнить живьем.

— Все нормально? — спросил его Сыч, и получив утвердительный кивок, показал пальцем на следующую дверь, — Теперь я! Прикрывай!..

После того, как они зачистили еще две комнаты, Салага освоился.

— Теперь кухня. Давай!

На кухне сидела какая-то непропорционально раздутая тетка в драном халате, и смотрела, как на плите медленно бурлит кастрюля с каким-то дерьмом. То ли жратвой, то ли самопальной наркотой — по запаху было не разобрать. На тумбочке валялась целая гора пустых бумажников, мобильных телефонов и прочих гаджетов, а рядом — коляска. Сперва Салага подумал, что там сидит кукла, но затем, присмотревшись, понял, что это настоящий грудной ребенок.

Который не шевелился и не дышал.

Баба, заметившая Салагу, открыла рот, чтобы закричать, но не успела. Салага мгновенно вскинул автомат, и превратил ее голову в нечто, похожее на разбитый перезревший арбуз. Сыч даже опомниться не успел, и, когда Салага выходил с кухни, поймал его взгляд — жесткий, колючий, недобрый.

Сыч только кивнул понимающе, подумав про себя: «Вот теперь ты видишь, почему я ненавижу притоны».

Искомый негр по имени Пьер находился в одной из последних комнат. Судя по обстановке, он там и жил. Комната была ободранной, но в ней, в отличие от остальных, был полный комплект мебели, правда, старой, драной и частично поломанной — видимо, собранной со всех пустых квартир.