Команданте

Ха, как! Рядовой Торрелио довольно улыбнулся – тут начальству можно только спасибо сказать, за выпивкой придут к нему, к повару. Те, кому надо, уже знают, что он протащил и припрятал несколько ящиков сингани, так что еще сотня песо ляжет в карман. И он не один – многие из обслуги подрабатывают такой нехитрой контрабандой, так что солдатам будет что выпить в честь Пресвятой Девы Марии Розарии!

Мимо бегом пропылило отделение в старой зеленой форме во главе с сарженто в новенькой, песчаного оттенка. Все как всегда – первыми получили офицеры, сарженто и некоторые любимчики из капралов, тьфу! А повар что, не человек? Придется несколько бутылок отдать офисьялу-каптерщику, чтобы переодеться раньше прочих.

– ¡Salto! – раздалось за стеной кухни.

– ¡Una mil, dos mil, tres mil, cuatro mil!

– Молодец! – рявкнул голос капитана Салмона.

И тут же в кухню ввалился капрал из связистов, в светлой форме и с котелком в руках. Любимчики, сидят себе, на кнопочки нажимают, форму уже получили, а ты тут среди котлов и очагов парься, чтобы все были сыты! Черт бы их побрал, да простит нас Дева Розария!

– Брат, налей кипятка, сержант Клакман просил.

Вот не скажи он про американца, Торрелио не задумался бы послать подальше. Ничего, не обломились бы связисты без кипятка до обеда. Но связываться с инструктором… Продолжая ворчать про себя и давиться от зависти, повар снял крышку с котла для чая, набрал черпак и вылил в подставленную емкость, не переставая искоса разглядывать новенькую необмятую еще форму.

– Спасибо, брат! – и капрал удалился, насвистывая «Уймись, мамаша!»

А рядовой Торрелио так и остался стоять с черпаком в руке и распахнутым ртом – клясться это грех, но он готов пойти на него, потому как это тот самый парень, который напоил его при ограблении склада! И вроде он видел его еще раз, когда партизаны брали казармы в Сукре. Но как он попал в рейнджеры? А что, если… Надо сообщить капитану. А если нет? Нажить себе врага-капрала, без двух минут сарженто? Так себе перспектива, лучше промолчать.

Но если он из герильерос, то зачем он тут – наверняка готовят нападения, а так хочется спокойной жизни! Нет, к Салмону, срочно, бегом!

– Илаюк, пригляди за котлами, я мигом!

Майор Шелтон задумчиво отложил лист очередного радиосообщения в Панаму – 8-й оперативный центр сил специального назначения Армии США требовал ежедневных отчетов и круглосуточного поддержания связи с мобильной инструкторской группой – и поднял взгляд на сидевших напротив капитана Гари Салмона и Клауса Альтманна.

– Я отдал приказ арестовать капрала Киспе, его сейчас приведут.

– Этого недостаточно, сеньор майор! – возразил боливийский офицер.

– Если он партизанский лазутчик, его необходимо срочно допросить, – скрипнул немец, буравя майора злым взглядом из-под нависших бровей.

«Чертов наци,» – раздраженно подумал майор.

На улице не то гавкнула, не то рыкнула вышколенная овчарка Альтманна, по команде Sitz! ждавшая хозяина метрах в двадцати от входа. Так и есть – Клакман и два рейнджера ведут капрала, старательно обходя злобную тварь.

– Сэр, капрал Киспе по вашему приказанию доставлен.

– Спасибо, сержант, не уходите, – майор поднялся из-за стола и подошел к капралу.

Мальчишка же совсем, лет восемнадцати, но крепкий. Впрочем, там в горах они все крепкие, другие не выживают.

– Капрал, расскажите, почему вы здесь.

– Я пришел отомстить за брата, сеньор майор! – после секундного замешательства ответил Киспе.

– Подробнее.

– Моего брата, Мамани Киспе, убили комми во время событий на руднике Йайагуа. Как только начали набор в рейнджеры, я пришел добровольцем.

После короткого рассказа майор скомандовал увести и запереть капрала, приставив караул.

– С вашего позволения, сэр, – обратился Клакман и, увидев разрешающий кивок Шелтона, продолжил. – Капрал в моей секции с самого первого дня, он из лучших. Отлично подготовлен, первый кандидат на производство в сарженто. Я хотел рекомендовать его в командиры взвода связи. И не понимаю, в чем проблема…

– Вам не нужно этого понимать, – резче, чем следовало перебил майор. – Идите.

– Капрал врет, – подался вперед Салмон, как только связист покинул штаб батальона. – Я верю повару, это шпион.

– Я знаю этого повара, он очевидный трус и подхалим, ему могло просто померещится.

– Вы знаете каждого из шестисот пятидесяти человек в батальоне? – с деланным изумлением спросил Салмон.

– Разумеется. И буду крайне разочарован, если вы не знаете каждого из ста сорока в своей роте, капитан.

Салмон вздернул подбородок, но промолчал, Альтманн криво усмехнулся.

– Мы не в бою, поэтому будем действовать по процедуре. Я пошлю запросы, для начала мы узнаем, какие есть записи по Мамани Киспе и что там с его братьями вообще.

– Отдайте его мне на пару часов, – внезапно потребовал немец, – и не нужно будет посылать никаких запросов.

«Гестаповец. Точно гестаповец. Фак ю, наци. Перебьешься»

– Будет так, как я сказал, – отрезал Шелтон. – Что-то еще, сеньоры?