Команданте

– Часовня, срочно необходима часовня, я докладывал об этом еще месяц назад, – поднялся Салмон. – Среди солдат идут нехорошие разговоры, что даже партизаны во временном лагере нашли возможность устроить часовню, а мы до сих пор не сумели.

– Все силы сейчас уходят на школу, окончить должны через неделю. И сразу же займемся часовней. На этом все.

Боливиец и немец вышли, Альтманн коротко свистнул и овчарка мгновенно заняла позицию у его правой ноги, скаля клыки и преданно глядя на хозяина. Инструктор и офицер разошлись в разные стороны с одинаковым выражением разочарования и раздражения.

Назавтра последнее чувство только усилилось – после службы в честь Марии Розарии солдатня незнамо где добыла сингани и нажралась до положения риз. Злой от невозможности выпить штабной патруль во главе с капитаном Салмоном только и занимался тем, что отлавливал пьяных и перетаскивал упившихся. К концу вечера в бывший амбар, назначенный полевой тюрьмой, набили свыше полутора сотен рейнджеров, продолжавших радостно вопить, когда в городе и поселках по соседству бухали петарды и шутихи, голосить песни, драться и вообще праздновать. Хорошо еще, что большая часть после выпивки просто свалилась спать.

* * *

Перед самым выходом касику передали послание из передового лагеря в районе Айкиле – туда добрались два «туриста», которые предъявили документы лейтенантов из 8-й дивизии и потребовали встречи с «команданте». Их, разумеется, задержали, но они просили хотя бы передать конверт, по их уверениям – от старшего армейского начальства.

– Что думаешь, chico?

– Может, провокация, – раздумчиво протянул Вася. – Может, в Санта-Крусе есть заговор среди офицеров. Но сейчас не время, проблемы надо решать по мере поступления. Если сумеем разбить рейнджеров, то разберемся и с лейтенантами.

– Что значит «сумеем», chico? Обязаны! И мы их разобьем к чертовой матери! – Че излучал энтузиазм.

Тентованный грузовик остановился, дождался, пока растворят скрипучие ворота, и снова покатился вперед, к звукам гитары, флейты и бабахам петард, где и встал уже окончательно, в ряду таких же.

– Приехали, вылезайте, – отдернул снаружи полог Инти.

За его спиной шла «гулянка строителей» с костром, на котором жарились остатки мяса, бочонком чичи, с песнями и шутихами. На севере от стройплощадки, в Маманаке и на юге, в самой Тарате, тоже пели и гуляли – завтра же воскресенье!

Че, Вася и Артуро прямо с борта проскользнули в жилой барак, где сотня бойцов приветствовала касика сдержанным гулом. За легкой загородкой в углу командиров ждали Гильен, Антонио и Марио Чавез, парикмахер из Тараты.

– Все по плану. Спиртным батальон обеспечили выше крыши.

– С добавками? – уточнил Вася, специально выбивший из деда хитрые зелья.

– Ну, где успели. Больше половины точно.

Че хлопнул Чавеза по плечу и присел за стол, на котором разложили карту. Вася пристроился рядом, Артуро ушел в уголок, где стояла обе радиостанции – большая и моторола.

Снаружи хлопнула петарда – все вздрогнули, но потом Че ткнул в Антонио пальцем и засмеялся, следом заржали остальные. Через час песни в округе затихли, через два прекратились совсем, наступила почти полная тишина, лишь изредка оживало радио:

– Четыре-два.

– Четыре-два принял.

Катари выставил заслоны на дороге в Кочабамбу, в городе целых два полка с артиллерией, зато больше подмоге взяться неоткуда. И место там выбрали хорошее – крутой поворот под скалами, можно взводом держать целую дивизию.

Полчаса молчания.

– Четыре-три.

– Четыре-три принял.

Отряд Хоакина заныкался в Тарате и готов к выдвижению.

– Четыре-четыре.

– Принял.

Группа Габриэля на позиции у дома Альтманна.

Оставалось дождаться Иская – ему выпала самая сложная задача, провести ночью отряд через горы с противоположной от дороги стороны и занять позицию на гребне. При этом большинство его разведчиков сейчас следили за постами рейнджеров.

Снаружи глухо бумкнуло железо и послышались сдавленные ругательства. Вася вышел из барака – на площадке бойцы расставляли два десятка минометов по заранее выверенным позициям.

– Все точно, не промахнетесь?

– Трижды перемеряли и пересчитывали, все сходится, – сверкнул в ночи белыми зубами партизанский начарт Коко. – Даже сделали учебную позицию с такими же расстояниями и пристрелялись на ней. Все цели назубок!

Главные цели наметили, как только получили фотографии от Моники – жилье инструкторов, рубка связи, казармы, оружейки. Все готово, осталось дождаться Иская, начало намечено на пять утра, как только его бойцы залягут на гребне.

Вася сел под стену и уставился на близкие звезды в черном небе, понемногу отрешаясь от суеты перед боем.

Исабель… Очень не хватало весточки от нее. Пусть она сейчас продает пончо домам моды в Париже, пусть он не имеет постоянного адреса, но хотя бы строчку. Тяжко жить без мессенджеров. Мелькнула мысль, что это, может, и неплохо, что она вне досягаемости, потому как если все пойдет не так… Вася сам оборвал ее. Все пойдет, как надо. Все подготовлено.

Вышел и присел рядом Че.

– Что там?

– Два щелчка.