Командарм

Поэтому, видя отношение военной администрации к населению, Хирохито предложил частично укомплектовать команды линкоров ТОФа японскими моряками, а чтобы это не являлось нарушением международных договоренностей, они принимали советское гражданство. Их доля в экипажах составила среди матросов и старшин около 60 %, среди офицеров – около 20 %. Все они старательно учили русский язык и осваивали обновленную материальную часть. Платонов своей властью запретил замполитам агитацию вступления в коммунистическую партию, Петровский его в этом поддержал, Сталин также отнесся с пониманием. В Японии и так происходили очень значимые процессы, они значительным образом изменяли государственное устройство, поэтому излишняя торопливость могла выйти боком. Местные партии социалистического толка и так быстро набирали популярность, ускорять тут ничего не требовалось.

Вместе с тем в Токио начал свою работу Международный военный трибунал, на скамье подсудимых оказались более сорока военных преступников, среди которых были не только военные, но и представители крупнейших японских монополий, финансировавших агрессию. Дело обещало быть долгим, но у Северова была надежда, что пойдет оно не как в прошлой истории, поскольку председателя, главного обвинителя и членов трибунала назначил не американский генерал Макартур, а советский маршал Петровский.

Аналогичная ситуация складывалась в Европе с Италией, северная ее часть находилась в сфере влияния СССР, а южная – в оккупационной зоне союзников, линия разделения проходила немного южнее Неаполя. В северной части Италии популярность компартии была более высокой, а действия советской военной администрации в немалой степени способствовали увеличению ее популярности и росту поддержки населением.

Кроме чисто военной сферы, приходилось заниматься и проблемами СЭВ. Северов выдвинул идею более широкого использования техники на стройках в СССР. Эту технику должны были производить в развитых странах Европы. Существенно более высокая степень механизации строительных работ позволяла быстрее возводить цеха заводов и фабрик, прокладывать железные и автомобильные дороги. Проектированием такой техники активно занимались не только зарубежные, но и советские КБ. Не забыл Олег и про сопутствующие проблемы. Одной из них было образование. Требовались новые ПТУ, техникумы, институты, которые должны готовить кадры для растущей промышленности, науки и других сфер. Другой проблемой был недостаток населения. Требовались меры по стимулированию рождаемости, но они принесут результат не так скоро, как хотелось бы. И эта проблема тянула за собой другую – продовольствие. Олег как-то брякнул при Сталине – продовольственная безопасность, тому понравилось, фраза вошла в оборот. Разрабатывалась программа использования плодородных площадей на юге Урала и Сибири, на севере Казахстана, в Маньчжурии. За счет использования промышленного и научного потенциала стран СЭВ удалось ускорить свой атомный проект, в США с этим дело шло значительно медленнее, чем в известной Олегу истории. Значит, у американцев бомба будет позже 1945 года, а у нас раньше 1949-го, немецкие физики, с энтузиазмом влившиеся в коллектив, а также их научно-лабораторная база, значительно активизировали дело. Одновременно работы шли и над созданием корабельного атомного реактора. С полной отдачей работали КБ, занимающиеся проектированием новых типов двигателей – турбореактивных, турбовинтовых, турбовальных и других, для самолетов военного и гражданского назначения, для кораблей и электростанций. Вовсю шло изучение полупроводников. Не было забыто и направление разработки ракетной техники, хотя приоритет отдавался, конечно, военной сфере. Было воссоздано даже КБ по разработке дирижаблей, их использование на огромных просторах СССР для перевозки грузов в местностях, где нет дорог (а таковых пока большинство), было признано перспективным. Да много чего еще делалось, и, как Олег предполагал ранее, к работе активно подключались ученые и конструкторы из Германии, Бельгии, Дании, Голландии, Чехословакии и ряда других стран. В перспективе был расчет на промышленный и научный потенциал Северной Японии. Все это добавляло головной боли органам госбезопасности и военной контрразведке, призванным предотвратить утечку информации и мозгов за рубеж, но игра стоила свеч. Планы были просто колоссальные, и основа их закладывалась именно сейчас, поэтому Северову было так интересно работать.