Командармы 1941 года. Доблесть и трагедия

– Не следует ли расформировать Центральный фронт, – спросил Сталин, – 3-ю армию соединить с 21-й и передать в ваше распоряжение соединенную 21-ю армию? Я спрашиваю об этом потому, что Москву не удовлетворяет работа Ефремова[90].

– Мое мнение о расформировании Центрального фронта таково: в связи с тем, что я хочу разбить Гудериана и, безусловно, разобью, то направление с юга нужно крепко обеспечивать, – ответил Еременко. – А это значит – прочно взаимодействовать с ударной группой, которая будет действовать из района Брянска. Поэтому прошу 21-ю армию, соединенную с 3-й, подчинить мне.

– Товарищ Еременко, мы думаем, что можно было бы Ефремова снять с фронта и сделать его вашим заместителем, если вы этого хотите, а командующим 21-й армией, туда войдет и 3-я армия, поставить Кузнецова – нынешнего командующего 3-й армией. В Генштабе говорят, что Кузнецов более энергичен и способнее, чем Ефремов. Учтите, что 21-я армия уже получила или скоро получит 27 000 пополнения. Мы думаем, что работников 3-й армии вы могли бы использовать для усиления вашего фронтового штаба.

– Я не возражаю против назначения Ефремова заместителем командующего Брянским фронтом. Относительно штаба 3-й армии – я просил бы его использовать как штаб армии, посадив его на фронте между 50-й и 13-й армиями, с подчинением ему трех стрелковых и одной кавдивизии, ибо сейчас в армиях по 10–11 единиц и трудно управлять армиями. Прошу назначить командующим этой армией генерал-майора Крейзера, проверенного мною в боях, показавшего исключительные командирские качества. Он сейчас командует 1-й мотодивизией на Запфронте.

И.В. Сталин прислушался к мнению А.И. Еременко. 25 августа Сталин и Маршал Советского Союза Шапошников подписали директиву Ставки ВГК об упразднении Центрального фронта и передаче его войск в состав создаваемого Брянского фронта. Войска, действующие на Гомельском и Мозырском направлениях, объединялись, передав все части и соединения 3-й армии в состав 21-й армии. Командующий Центральным фронтом генерал-лейтенант М.Г. Ефремов был назначен заместителем командующего Брянским фронтом, генерал-лейтенант В.И. Кузнецов – командующим 21-й армией, а генерал-майор Я.Г. Крейзер – командующим 3-й армией.

Войсками 21-й армии генерал-лейтенант В.И. Кузнецов командовал всего месяц. Она 6 сентября 1941 г. была передана в состав Юго-Западного фронта, вместе с которым попала в окружение. 5 октября армию принял его однофамилец генерал-полковник Ф.И. Кузнецов, а наш герой 2 ноября получил назначение на должность командующего 58-й резервной армией. Но вскоре следует новое назначение, с которым связана одна интересная деталь. Сын генерал-лейтенанта Кузнецова рассказывал, что его отец лежал в госпитале. В это время в Ставке ВГК обсуждался вопрос о назначении командующего 1-й ударной армией, управление которой было 23 ноября сформировано на базе управления 19-й армии. Генерал-лейтенанта Кузнецова прямо из госпиталя вызвали в Ставку ВГК. Здесь Сталин объявил о назначении его командующим 1-й ударной армией.

– Ну что, вы довольны назначением? – спросил Сталин.

– Доволен, только армия уж очень куцая – одни лыжные батальоны, лишь одна дивизия… И какой дурак корпуса отменил!

Здесь требуется уточнение. В связи со значительными потерями в личном составе и технике, невозможностью их быстрого восполнения, а также нехваткой опытных командных кадров корпусное звено управления было упразднено. К концу 1941 г. из имевшихся 62 стрелковых корпусов было оставлено только шесть. Естественно, что расформирование стрелковых корпусов не могло осуществляться без приказа наркома обороны, а им был Сталин.

Может, это и байка, рассказанная сыном генерал-лейтенанта Кузнецова, но она имела продолжение. После завершения Берлинской операции, когда войска под командованием Василия Ивановича взяли Рейхстаг и водрузили над ним Знамя Победы, Сталин неожиданно его спросил:

– А помнишь, как ты меня дураком тогда назвал?…

Всю войну Сталин помнил тот случай, но, как говорят, оргвыводов не сделал. В том, что он в тяжелые ноябрьские дни сорок первого звонил по телефону генерал-лейтенанту Кузнецову, как и другим командармам, сомневаться не приходится. Это право Верховного главнокомандующего. Обстановка к тому времени была сложной. Войска группы армий «Центр» упорно рвались к Москве. 24 ноября Сталин позвонил по телефону командующему 1-й ударной армией, сообщив ему об отходе войск 30-й и 16-й армий и об окружении группы войск генерал-майора Ф.Д. Захарова в районе южнее Клина. После этого Сталин сказал:

– Товарищ Кузнецов, возникла угроза выхода противника в район Дмитров, Яхрома. Доложите ваши соображения о возможном использовании прибывших соединений армии для наступления в направлении Яхрома, Федоровка с целью обеспечения выхода группы войск генерала Захарова из окружения и упрочения положения на стыке 30-й и 16-й армий.