Команди Особого взода

  Степан открыл коробочку. Там на черном бархате лежал, тускло отсвечивая полированным серебром, Георгиевский крест. Старшина достал его, сжал в кулаке, чувствуя, как острые грани врезаются в ладонь.

  И заплакал.

8. Родина не забудет

Последний резерв - наши мертвые.

  Сергей ударился головой о борт грузовика и проснулся. Как всегда, пробуждение было мгновенным - словно из одной темной комнаты шагнул в другую, посветлее. Он поглядел на небо. Светает.

  Впереди над бортом все так же маячил силуэт впередсмотрящего - незнакомого мужика с погонами сержанта. Он должен был следить, не висят ли где-нибудь над дорогой провода, которые грузовик может зацепить. Чтобы их вовремя приподнимать, сержант еще перед отправлением срубил в лесу длинную ветку с рогулькой на конце. Впрочем, похоже было, что он тоже спит - по-неживому моталась голова в пилотке, горбатилась спина под натянувшейся шинелью. Сергей потянулся и потряс впередсмотрящего за ремень.

  - Сержант! Слышь, сержант!

  - А? - очнулся тот, машинально подхватив падающую ветку, и уставился на солдата непонимающими глазами. Потом поежился и свободной рукой протер глаза.

  - Фу, черт... И не заметил, как заснул. Дорога тянется, ни огонька кругом, ни звездочки. Вот и сморило... - в голосе сержанта слышалась виноватая нотка. Он украдкой посмотрел кругом, но, увидев, что все спят, успокоился.

  - Земляк, ты уж не говори никому, ладно?

  Сергей пожал плечами: мол, мне-то что, я - могила. Сержант протянул ему ледяную ладонь.

  - Федор.

  - Рядовой Сергей Никольский, товарищ сержант...

  - Брось ты. Не на плацу, не тянись, - махнул рукой Федор и снова отвернулся к дороге, теперь уже внимательнее вглядываясь вперед. Небо уже совсем посветлело, и стали видны деревья, мимо которых ехал грузовик. "Откуда здесь проводам-то взяться?" - еще сонно подумал Сергей, и тут же Федор, словно прочитав его мысли, снова поглядел на него.

  - Провода не провода, а мало ли что... Сверху виднее, чем шоферу - может осыпь или завал случился.

  Сергей ничего не ответил, но сержанту, похоже, наскучила молчаливая езда. Он прислонил рогатку к борту и достал из кармана пачку "Казбека" - дунул в гильзу, прикурил и, катая папиросу в углу рта, спросил:

  - Ты-то хоть знаешь, куда едем?

  Сергей покачал головой. Он вообще как-то смутно вспоминал события этой ночи. В памяти крутилась только какая-то черная воронка, выбрасывавшая куски воспоминаний: сигнал тревоги, сбросивший его с холодного и жесткого топчана, тяжесть автомата в руках, молчаливая посадка в кузов грузовика бок о бок с такими же темными силуэтами. И еще худощавое лицо кого-то, кто внимательно за ними наблюдал. Никольский напрягся, пытаясь вспомнить это лицо в свете фонаря, ему казалось, что от этого зависит что-то важное, какая-то главная деталь непонятной мозаики. Но образ скользнул и сразу же пропал. Сергей досадливо поморщился и поднял глаза.

  У противоположного борта, на скамье, мотаясь на кочках, сидя спали солдаты. В утреннем свете, с закрытыми глазами, они казались совсем неживыми - только блестела роса на щеках и бровях. Всматриваясь в каждого, Никольский понял, что никого не узнает. Прямо напротив него, положив кудрявую голову на плечо пожилому старшине, спала светловолосая женщина. "Капитан медицинской службы", - глянул Сергей на петлицы и продолжал пристально смотреть в красивое лицо с полуоткрытыми губами. Будто почувствовав это, женщина резко открыла глаза. И тут же выпрямилась, отстранившись от пожилого, который тоже заворочался, выходя из дремы. Медичка поглядела по сторонам и пристально - на Сергея, который под ее взглядом, сам того не осознав, подтянулся и надел пилотку, которую до этого держал за пазухой.

  - Мы где? - хрипловато спросила она, не отводя глаз. Услышав ее голос, сержант выщелкнул окурок на дорогу и ответил, еле заметно подмигнув Сергею.

  - Неизвестно, товарищ капитан. Едем и едем, который уже час трясемся по лесам. Разрешите спросить - может, Вы нам объясните, что и как?

  Некоторое время белокурый капитан медслужбы молча смотрела на Федора. Потом чуть усмехнулась. Усмешка вышла странно безжизненной, словно бы только одной половиной лица.

  - Меня зовут Ольга. "Товарищ капитан" звучит, конечно, по уставу, но слишком длинно. Не для наших с вами условий. Проще называть друг друга по именам.

  Федор, как показалось Никольскому, слегка растерялся, но тут же подшагнул ближе и протянул Ольге руку.

  - Федор. Коли так, значит, будем по именам.

  - А вы? - женщина снова посмотрела на Сергея.

  - Сергей, - коротко сказал он, внутренне злясь на разбитного сержанта. Ольга слегка прищурилась, словно бы поняла, что творится у рядового в мозгах, потом расстегнула офицерскую планшетку и достала из нее карту. Пожилой седоусый старшина, сидевший рядом с ней, хмыкнул:

  - Вы бы тогда, товарищ... Ольга, разбудили бы всех, а то непонятно как-то получается, - и тут же зычно скомандовал, - Па-адъем!