Команди Особого взода

  По тому, как с Нефедовым, который был простым старшиной, разговаривал полковник Иванцов, было понятно - таких Охотников, как он, можно пересчитать, пожалуй, по пальцам одной руки, да и тех хватило бы с избытком. Вот только от этого на душе у капитана было еще тяжелей.

  - Прибавить шаг! Времени мало, - скомандовал он бойцам, чтоб хоть как-то заглушить в себе эту непрошеную жалость к чужому ребенку. Ангела, спотыкаясь, брела рядом.

  Нефедов в эти самые минуты ничего такого не чувствовал. Он был занят и предельно сосредоточен. Старшина плел "руненшутц" - сложный охранный оберег, вязать которые умели только единицы. Обережное заклятье включало в себя слова, да еще рисованные на куске кожи руны и внешне выглядело совсем просто - россыпь четко начерченных знаков, идущих по спирали. Квадрат кожи мог бы спокойно уместиться в ладони ребенка. Правда, у того, кто осмелился бы взять его в руки, через миг ладони не осталось бы совсем. Как не осталось бы и самого смельчака. Руненшутц подчинялся только тому, с кем был связан плетением, или тому, кого связавший указал бы в качестве носителя.

  Пот заливал лицо Степана, гимнастерка на спине давно промокла насквозь. Сидя посредине подвальной комнаты без окон, он медленно, по миллиметру, вырисовывал последнюю руновязь. Снаружи дверь в комнату стерегли Ласс и Тэссер. Нефедов чувствовал, как воздух вокруг него становится горячим и вязким, как кисель. Вдыхать его было мучительно трудно.

  Все! Он провел последнюю черту. Оберег затрещал, вспыхнул на миг и тут же покрылся толстым слоем инея. Этот иней не таял в руках и не мочил пальцы, но пронизывал холодом до самых костей, оставляя на коже ожоги мороза. Степан аккуратно положил его в кожаный чехол на ремешке, потом повесил на шею, чувствуя, как холод проникает через три слоя дубленой кожи.

  Дверь отворилась, в комнату бесшумно вошли альвы.

  - Я готов, - сказал старшина, поднимаясь на ноги.

  * * *

  - Ангела, значит, - повторил Нефедов вслед за Чирковым. - Ясно. Спасибо, товарищ капитан. Теперь наше дело, вы не мешайте. Хотите, будьте рядом. Но чтоб ни вздоха, ни слова. Понятно? За этот круг не выходить.

  - А что... - начал, было, Чирков, но Нефедов не дал ему договорить.

  - То, что сейчас будет - необходимо. Никак без этого, понимаете? Хотим людей спасти, надо торопиться. Все!

  Он подошел к девочке, которая стояла у дверей в подвал и испуганно смотрела вокруг. Шею и плечи Ангела кутала в старенький платок, придерживая его на груди рукой. Ее глаза, и без того большие на худеньком лице, стали совсем огромными, когда она увидела Ласса, статуей застывшего в углу.

  - Bitte entfernen Sie... das Kopftuch,[18] - коротко, подбирая слова, сказал ей Нефедов. Девочка посмотрела на него с ужасом. Тогда старшина присел на корточки, взял ее за свободную руку двумя ладонями и тихо, ласково сказал что-то, что Чирков не расслышал. Ангела закивала, попыталась улыбнуться и разжала вторую руку. Платок упал на пол и остался лежать у ее ног.

  Дальше все случилось почти мгновенно. По обе стороны от девочки выросли Ласс и Тэссер, которые схватили ее за руки и развели их в стороны. Нефедов одним плавным движением переместился ей за спину. Он сорвал с шеи кожаный мешочек и выхватил из него белый, искрящийся под лампой, квадрат. Лицо старшины дернулось от боли, он выкрикнул какую-то непонятную фразу и вдавил квадрат прямо в спину Ангеле, между лопаток.

  Девочка закричала. Это был крик невероятной муки, вибрирующий визг смертельно раненого животного. Ее худенькое тело выгнулось в дугу, так, что она почти достала затылком до собственных пяток. Внезапно вой оборвался на самой высокой ноте, и девочка рухнула прямо на руки белому как мел Нефедову, стиснувшему в зубах костяную пластину амулета.

  - Да что ж ты делаешь, сволочь! - не выдержал Чирков. Он рванулся было, чтобы остановить, прекратить - но тут же что-то швырнуло его назад, впечатало в шершавую стену. Совсем рядом оказалось нечеловеческое лицо с черными глазами, в подбородок уперлось острие костяного ножа. Чирков замер, глядя в глаза альву.

  - Отпусти его, Тэссер, - голос Нефедова звучал устало. - А ты, капитан, охолони малость. Тебе только что жизнь спасли. Вышел бы ты из круга - и пока, суши портянки на тот свет.

  - Зачем с ней... так... - хрипло, с ненавистью проговорил капитан.

  - Все с ней в порядке, - сказал старшина. - Спит девчонка. Проснется и даже не вспомнит ничего. Нам ее с собой взять придется, а без руненшутца она и пяти шагов не пройдет. Теперь вокруг нее защита такая, что не позавидую тому, кто к ней с дурной мыслью сунется. За тебя-то спокоен, вон ты как вскинулся, чисто Аника-воин.

  Он внимательно глянул на Чиркова.

  - Что, товарищ капитан? Нелюди мы, Охотники?

  - Нет... - растерянно пробормотал Чирков. - Я просто... не ожидал такого.

  - Бывает, - Нефедов уже думал о чем-то своем. - Все. Теперь до вечера готовимся.