Командир

И сам положил палец на спуск РПК в башне. Рядом в боевом модуле был рычаг запуска свето-шумовых и слезоточивых гранат, смонтированных на корпусе. Пусть только подойдут поближе.

Цепочки врагов сомкнулись в кольцо на расстоянии сорока метров вокруг БТРа.

– Огонь, – шепнул Хром и нажал спуск.

РПК дёрнулся, застрекотали автоматы разведчиков.

К удивлению Хрома, нелюди будто заранее знали момент выстрела – разом присели на колено, распрямились и метнули копья. Слитный удар по броне корпуса, будто из ПК очередь засадили. Только железо всё равно покрепче камня оказалось – пробитий не было. Лишь спустя секунду Хром запоздало понял, что башню заклинило. Неужели копьё попало?

Нелюди в три прыжка преодолели двадцать метров, опять на удивление слаженно остановились, замерли.

– Сейчас! – крикнул Сэнсэй.

Хром и сам знал, что… сейчас.

Ледяной ветер вдруг пронёсся внутри БТРа, и страх поднялся из глубины сознания, заполнил, сковал тело колючими тисками, как холодная вода в проруби незакаленного пловца. Александр старался не шевелиться, чтобы лишнее движение не вызвало новый укол страха. Ноги и руки стали ватными, сердце колотилось в бешеном ритме. И главное – страх… просто страх.

Трусливые истеричные мысли вырвались откуда-то из глубины натуры, визгливый голос в голове запричитал: «Главное, ничего не делать, не сопротивляться. Не привлекать внимание. Затеряться среди других. Пусть нападут на кого-нибудь другого, но лишь бы не на меня».

Бывший спецназовец даже не успел устыдиться трусливых мыслей. Он пытался бороться. На самом деле страх боли, усталости, смерти был хорошо ему знаком. Когда бежишь в полной выкладке марш-бросок и кажется, что это предел, организм ноет и кричит: хватит! Потому что больно! Но ты адским усилием воли заставляешь забитые в ноль мышцы двигается. И бежишь дальше. И боль притупляется, то ли потому, что сама проходит, то ли потому, что ты её уже не ощущаешь. А с ней уходит и страх. И ты понимаешь, что страх и боль – всего лишь чувства, которые помогают тебе воспринимать мир, такие же как зрение или чувство голода. Они помогают тебе выжить, но не должны управлять тобой.

Сейчас же источника страха не было, нечего было перебарывать. Был просто страх… и организм истерично реагировал на это чувство. Александр пытался усилием воли бороться со своим состоянием, но не получалось: пульс так же стучал в артериях, всё тело дрожало. Ещё чуть-чуть – Хром в самом деле выпрыгнет из люка и побежит куда глаза глядят. Он скосил глаза, увидел что Никодим бьётся в эпилептическом припадке. В прямом смысле: судороги, пена изо рта. Его накрыл, словно хотел спасти от осколков, Каскадёр. Гусар схватился за живот, словно его ударили ножом в печень. Один Сэнсэй выглядел более-менее нормально – сложил руки на груди и был предельно напряжён.

Тогда Александр решил сделать то, что от него требовалось, а на страх просто не обращать внимание. На остатках силы воли он отдал мысленный приказ, и… получилось – дрожавшая рука потянулась к рычагу запуска гранат. В последний момент Александр заметил, что его ощущения изменились – страх ослаб, зато появилось какое-то преклонение и стыд, как у юного ученика перед великим мастером, сдуру вызвавшим его на поединок.

Только эти новые эмоции были не важны, потому что страх больше не касался разума и тела. Он никуда не делся, но существовал в обход мыслей, параллельно с ними. Этого и добивался Хром, стоило ему только осознать это, и его будто пинком вышибло из тела.

Он увидел сверху БТР, утопленный носом в снег, кружок нелюдей вокруг него, сидевших в позе лотоса. Один из них поднял голову вверх и вроде как посмотрел точно на Хрома. Александр вздрогнул – не телом, а тем, что сейчас оказалось в воздухе, и тут же ощутил себя в физическом теле, а его ладонь нажала рычаг. За бортом чередой раздались хлопки, а потом тонкий звук резанул по ушам.

Очнулся Хром от того, что Сэнсэй орал ему на ухо и лупил по плечу. Вскинувшись, Ахромеев чуть не долбанулся лбом об крышу. Чувствовал он себя как после хорошей попойки, только тремор ещё бил от мощного выплеска адреналина.

Сэнсэй хлестнул Хрома по лицу и ткнул куда-то пальцами в шею. Тремор прошёл, и разведчик даже услышал, что ему кричит напарник:

– Быстро наверх! Из люка. Пока они не очухались.

И сам, натянув респиратор и подобрав свой «Вал», полез из БТРа. Хром сперва даже не вспомнил, кто они, но всё равно на автомате ринулся за ним. Выбравшись наружу, тут же пожалел, что не надел респиратор, – в воздухе отчётливо пахло «черёмухой», глаза защипало, но делать было нечего. Тем более нелюди пребывали в ещё более плачевном состоянии – шевелились вокруг БТРа как сонные мухи. Сэнсэй быстро прицелился в одного из нелюдей. Выстрел – и пуля попала точно в стык между шеей и затылком. Хром выстрелил в голову снежного человека и промазал! Оружие стало словно чужим. Тогда он выщелкнул «калаш» на автоматический огонь и, не глядя, веером от живота расстрелял магазин.