Командир. Дилогия (СИ)

   К этому времени у Полухина с нападавшими было покончено и Черный дал указания группе Еремина полностью сосредоточится на тыловом отряде степняков. При необходимости перейти на позиции, с которых они могли бы поддержать огнем бойцов Слепцова. Перемена позиций прошла без происшествий, и хотя к началу крайней в этом сражении татарской атаке они не успели, но поучаствовать в её отражении смогли и внесли не малую лепту в эту победу.

   И вот, наконец, либо построения войска было закончено, либо банально не выдержали нервы у командира или бойцов, но вся масса конницы, еще не менее полутора-двух тысяч сабель, единым организмом выплеснулась из-за кургана на усанское русло, почти мгновенно заполнив его во всю ширину. И сразу пустив коней в намет, постепенно, по мере набора скорости, переходя в карьер. Почти сразу, как только основная масса степняков вырвалась на усовской лед, в воздух взвились сотни стрел, за ними ещё, и ещё, и ещё. Когда первые стрелы пали с выси на русские позиции, на прямую линию атаки, выскочило все войско, добавив своих остроклювых посланниц к их товаркам, уже летящих в воздухе. Опять на отлично сработала 'птичка', и татарская атака не застала обороняющихся врасплох. И первые стрелы забарабанили в заранее поднятые и укрепленные над головами пехотные щиты. Хотя без потерь не обошлось. На встречу атакующим плюнули огнем шесть десяток орудийных стволов, отправив им 'подарки' в виде ядер. 'Подарки' останавливались свалив не менее пяти-шести всадников, но пока вошедшие в боевой азарт люди и кони, не обращали на это внимания, практически мгновенно занимая места павших. Часть ядер рикошетила от льда, врезалось в тела, опять билась об лёд и уходила в рикошет находя следующую цель. По задним рядам кочевников продолжали вести огонь гранатами конно-батарейные 'единороги'. Пятьсот, четыреста, триста, двести пятьдесят метров и пушки 'гуляй-городов' перешли на картечь. Со ста пятидесяти-ста метров к ним присоединилась пехота, поддержавшая артиллеристов своими пулями, картечью и стрелами. Группы пешцев, отложив мушкеты с пищалями, арбалеты с луками, взялись за бердыши и копья. Заработали пулеметы бронеавтомобилей, четка выделялось рыканье кротких очередей 'крупняков', с утеса раздались пулеметные и автоматные очереди, тренированное ухо выхватывало щелчки СВД. Вот раздались хлопки, шипения и взрывы в тылах атакующих, где вспухли огненно-темные шары, на местах, куда угодили гранаты РПГ. Белый, местами даже искристый до боя снег, лежащий у береговых откосов, все больше превращался в грязно-красное месиво, кровавую кашу, в которой зарывались кони и люди, утопали, падали и задыхались под грудами убитых и раненых воинов и лошадей. Про цвет льда на середине русла, про снег уже и нечего было говорить, его просто разметали копыта пронесшихся лошадей, и растопила горячая кровь погибших, ни чего конкретного сказать было нельзя. Невозможно передать словами эту смесь красного, зеленого, черного, бурава, коричневого, желтого и еще массу других оттенков цветов. Но татары, как берсерки, дошли до линии щитов и рубились с пехотой. Последнюю победную точку в битве поставила русская кавалерия. После последовательных серий подрывов монок, расчистивших пространство на правом для 'витязей' фланге, рухнули щиты, и конные сотни одна за другой устремились в образовавшиеся бреши, на опешивших врагов. И над заснеженным, скованным льдом, руслом Усы и далее по Волге и окружающими утесами, холмами и лесами разнеслись громкие звуки кровавой битвы: стук, грохот и звон схлестнувшихся мечей и сабель, копий и щитов, ужасные крики раненных людей и лошадей, еле слышные стоны раненых, храп уставших и еле передвигающихся татарских коней. И степняки не выдержали и как то враз, что-то видимо надломилось в них и они, поворачивая коней, бросились назад, откуда пришли, провожаемые в центре и слева в спину картечью и жалами копий и лезвиями сабель по правому флангу. Русская кавалерия преследовала разбитого противника еще с десяток верст, проносясь по усанскому, а потом и волжскому льду, как ангелы мести для зарвавшихся врагов. Но всему бывает предел и выносливости коней тоже. Если татары гнали своих коней ни сколько не жалея их, то переселенцам приходилось думать и об завтрашнем дне. Да и сильно зарываться в преследовании, заходя далеко от своего стана, не стоило. Дроны, дронами, но и они могут проморгать засаду. Посечь стрелами неосторожных, на это татарским лучникам много времени не надо. И о трофеях пора начинать заботится. Ведь место расположения заводных коней этого вражеского отряда самолетики давным-давно установили, и не стоит давать коноводам много времени на прихватизирование имущества своих погибших товарищей. Оно пригодится и победителям.