Командир. Дилогия (СИ)

  - Да господь с тобой боярин, что ты говоришь. Да рази её эту образину и людоедку можно употреблять в пищу. Что мы самоеды какие дикие, что-бы все что ни попади есть. Нет. Из печени вытапливаем воюксу, жир это. Да еще кожу берем. Очень уж она хороша для чистки чего-либо, шершавая, крепкая. По дереву проведешь как железным скребком, все очищает. Вот и все что с рыбины берем. Остальное опять в море выбрасываем.

  -Клим, а как называется акула то?

  -Так и называется боярин - прожора, морская прожора.

  -Я хоть и не большой знаток морской фауны, но по моему это обыкновенная полярная акула, а не какой не морской прожора. Видимо аборигены так её называют. - думал капитан, вернувшись к прерванному занятию, бездумному разглядыванию морской глади, мелькавшей под бортом. Вдруг Владимир насторожился. Опять недалеко от рейдера промелькнуло что-то белое. Вот совсем близко от борта, сразу в нескольких местах, в воде появились чьи-то уродливые, горбатые тела. Странных изжелта-белых существ с каждой минутой становилось все больше. Он не выдержал и окликнул стоявшего неподалеку Шарапова:

   -Клим, а Клим, глянь-ка, опять зверье разгулялось, да сколь их!

   Тот неторопливо обернувшись и прикрыв глаза ладонью, посмотрел на море.

   - Белухи это. Чует ветер зверье. Целым юровом выплыли. Множеством своим воду сушат. - и продолжил - Богатое наше море, сколь в нем рыбы да животины всякой плавает.

   Неприятно и резко хрюкая, точно свиньи, звери вспенивали море. То ныряя, то неуклюже всплывая на поверхность подышать воздухом, они выплескивали небольшие фонтанчики из маленького отверстия на шее. Некоторые держали во рту только что пойманную, еще трепетавшую рыбешку. Стали различаться идущие бок о бок с массивными телами белух, небольшие ярко-синие зверьки. Это были детеныши-сосунки длиною около пяти футов. В стаде были заметны и серые, голубые белушата.

   - Белуха, она с годами светлеет. Белым зверь только на четвертый год делается, - пояснял Клим Батову. - А родятся синие, ровно крашеные, сосунки-то.

   Но вот над стадом появилась чайка, потом другая, третья. Надоедливо горланя, они сотнями закружились над морем.

   - Теперь смотри, боярин, потеха будет: ограбят чайки зверя. Чисто морские тяти.

   Как бы в подтверждение его слов, одна из птиц распласталась и стала спускаться к воде, зорко следя за белухой. Мгновение - и чайка, тяжело махая крыльями, летела с рыбой в клюве, отнятой у нерасторопного зверя.

   Команда с интересом наблюдали эти сцены, отпускали веселые шутки и смеялись каждому ловкому маневру птиц. Вскоре пути рейдера и стада белух разошлись и только некоторые из команды продолжали провожать глазами удалявшихся китов. Скоро только чайки, кружившиеся в небе, указывали их путь.

   Вечерело. Пользуясь посвежевшим ветром, поставили все паруса и рейдер поскользил по морским волнам. Покачиваясь, 'Паллада' чертила на вздымавшейся чуть-чуть груди Студеного моря бесконечную нить, тянувшуюся далеко-далеко, куда только хватал глаз. Огненный шар незаходящего солнца медленно клонился к западу. Бесчисленные искорки, вспыхивавшие на морской глади, слепили глаза. А вдали, у самого горизонта, кудрявились белоснежные облачка. Идущий с небольшим креном под полными парусами, легко взбегающий на волну и так же легко соскальзывающий с нее рейдер-клипер представлял прекрасное зрелище для наблюдателя, если бы он находился бы на другом судне. Многие современники клиперов оставили нам восторженные описания того, как блеснет иногда медь обшивки на вышедшей из воды скуле, или как вдруг нос поднимется на волне и на треть длины судна покажется киль. И нельзя было не согласиться с высказыванием: 'Ничего не может быть прекраснее танцующей женщины, скачущего коня и чайного клипера, идущего под всеми парусами', смотря на летящий по поверхности моря белый корабль, над которым вьется белоснежное облако парусов.

   Клипер под всеми парусами.