Командир Красной Армии

— Да плевать я хотел на самолеты. На немцев пол Европы работает, новые самолеты сделают. Не-е-ет мичман. Мы будем уничтожать летный состав, наземную технику и технический состав и уж потом сами самолёты. А когда это сделаем, возьмем ноги в руки и очень быстро поедем, чтобы нам задницу за это дело не надрали. Ясно?

— Да, товарищ старший лейтенант. Ясно.

— По машинам. Нужно засветло проехать двадцать четыре километра.

— А с немцами что делать? — спросил один из моряков.

— Грузите в машину, они нам помогут. Капониры будут рыть.

Вернувшись к «эмке» я выгнал Руссова с водительского места и дал сигнал двигаться дальше, только в этот раз не прямо, а свернули на ближайшем повороте направо к фронту. Именно там была площадка, выбранная для расположения аэродрома бомбардировщиков. Пока мы ехали, я разбудил Саню и Аделя и рассказал все новости, что появились за последний час, выложив свое решение уничтожить аэродром. Мое решение их не удивило, видимо привыкли.

Включив фонарик, они стали изучать карту, что я им дал.

— Деревень рядом нет — это удобно. Махонький лесок и озеро рядом. Дорога и поле. В принципе удобное место для аэродромов. Только почему они выбрали именно это место, — спросил Майоров.

— Один из офицеров сказал, что там суглинок. Очень твердая почва. В остальные местах или распахано или овраги.

— Когда будет организован аэродром?

— Завтра к обеду наземные службы выезжают, им тут двигаться часов пять без остановок. Вечером будут на месте. Бомбардировщики взлетают, после бомбардировки возвращаются не на старый аэродром, а на новый. Оставшиеся подразделения, что обеспечивали вылет, грузятся в машины и двигаются к новому аэродрому. У них уже все организовано, опыт немалый приобрели.

— А почему самолеты должны сесть вечером?

— Да это их какие-то заморчки. Самолеты садятся, обслуживающий персонал всю ночь готовит наземные службы. Утром юез отрыва от производства начинается плотная боевая служба. Площадку готовить не надо, она ровная. Я же говорю у них все отработано.

— В принципе удобно для нас.

— И я о чем.

Пока комиссар и начштаба обсуждали мои планы, я спросил у Аделя:

— Кстати, а ты чего с моряками задержался?

— Да по нашей линии ориентировка была на лейтенанта Петрова ехавшего в поезде Москва-Ровно двадцать второго июня, — Адель не заметил, как машина чуть вильнула, когда я напрягся. — А в этом дивизионе служил лейтенант Петров. Только на другой батарее.

— Он?

— Нет, этот Андрей, а нам нужен Сергей.

— Что-то я об этом не слышал, — с сомнением пробормотал я, старясь чтобы голос не дрогнул, и был безразличным.

— Так я же собирал дивизион расспрашивал… Хотя да. Ты же у Филиппова был на совещании.

— Понятно.

Мои мысли скакали галопом. О том, что я ехал на этом поезде знал только Сазанов, мы оба там были хоть и не видели друг друга. Скорее всего Адель действительно опросил всех батарейцев дивизиона. Только когда он это делал, я был на совещании, а Сазанов с двумя подчиненными уезжали на склады. Видимо Адель посчитал это не существенным. Возможно, он просто отпросил по заявке и забыл об этом деле, пока при допросе не вспомнил и не спросил у матросов. А там уж завертелось.

«М-да, быстро работают. Вычислили-таки, а я ведь имел не самое хорошее мнение о профессионализме гебистов. А тут они меня на раз уделали. Причина почему я еще не в Кремле одна, неразбериха войны, а так меня бы давно сопроводили куда надо… Нет, я конечно правильно сделал что отправил письма, даже сейчас будучи оторванным от сводок видел что уже что-то меняется. Да один только Ровно был взят на день позже и с большими потерями, однако из-за моей спешки меня так быстро и вычислили. Не удивлюсь что по почерку определят что с урками и удостоверениями командиров тоже я связан…»

Мои размышления были прерваны вопросом Александра:

— Как действовать будем. Отчего отталкиваться?

— Орудия мы использовать не будем, если только «эрликоны». У нас подавляющая мощь в пулемётах и пехоте, от этого и будем отталкиваться… — тряхнув головой прогоняя тяжелые мысли, ответил я начштабу.

Пока Саня, Адель и Матвей обсуждали и прикидывали, кто будет участвовать в уничтожение аэродрома, я снова ушел в свои мысли.