Командир Красной Армии

Для погранцов у меня было отдельное задание. У немцев было четыре зенитки. Две ненужных нам Флак-41, одна у озера как я и предполагал. Вторая не у дороги, а чуть дальше. И еще две те самые Флакфиерлинг 38 о которых мы с Ивановым слюни пускали. Эти две зенитки стояли в конце взлётного поля укрытые мешками с песком и маскировочными сетями. Вот задача по захвату этих пушек и стояла на пограничниках Аделя. Я не знаю, как они подберутся, все-таки открытое поле, и трава уже пожухлая. Может, использую все шесть снайперских винтовок, что были у нас в дивизионе, но их задача уничтожить расчет и захватить зенитки не поврежденными.

* * *

— Точно самолёты, вот первые двенадцать штук, — пробормотал сидевший рядом Руссов, внимательно разглядывая небо. При приближении Хейнкелей, мы спрятались под маскировочную сеть.

Самолеты сделали над нами несколько кругов и только потом пошли на посадку. Дивизион был замаскирован на совесть, поэтому мы не боялись быть обнаруженными. Но всё-таки напряглись пристально глядя на бомбардировщики. Мало ли что. Через десять минут появилась очередная группа бомбардировщиков. Только в этот раз их было шесть, потом еще двенадцать и еще шесть.

— Вроде все, больше ни кого не будет. Видите? Массируют самолеты?

Руссов ошибся, буквально через полчаса, когда летчики сели за длинные столы, что наземная служба привезла с собой и стали ужинать, послышался комариный писк и на посадку пошел маленький трёхместный моноплан с одним двигателем.

— Шторх, или посыльный. Или разведчик, — я азартно зашевелился, пытаясь рассмотреть, что твориться на аэродроме.

Вот прилетевших направились встречать командиры, из самолета выполз грузный офицер в черном мундире, сопровождающий в такой же форме и летчик. Последний, сразу направился к кухне, пока офицеры беседовали друг с другом.

— Эсэсовцы, им то, что нужно у вояк? — озадаченно пробормотал я.

— В плен возьмем и поспрашиваем, — ответил Адель. — К штабу пошли.

— Угу. Пока они расслабленные и никого вокруг, пора начинать операцию. Матвей, давай сигнал.

Скатившись с верха оврага Руссов, замахал руками. Стоявший в двухстах метрах боец вскочил и передал его дальше. Вот так через шестерых сигнальщиков мы отдали приказ группе пехоты под командованием мичмана Фадеева на выдвижение. Через минуту послышался звук моторов и в трехстах метрах от нас, по дороге пропылило пять единиц трофейной техники. Будем надеяться, немецкая форма на наших людях в первое время введет противника в заблуждение.

— Началось, — азартно пробормотал лежавший рядом Майоров, отрываясь от бинокля и записывая в журнале время начала операции. Рядом пару раз щелкнул фотоаппаратом Гольдберг, которого Саня снял с расчета ДШК и определил штат штаба дивизиона. Гольдберг свободно пользовался фотоаппаратом, фотодокументируя весь путь дивизиона, пленки у него было целый чемодан, на пару тысяч снимков.

— Внимание они подъезжают к посту… Есть!

Внезапно для немцев, но не для нас, на холме в полутора километрах от аэродрома засверкали вспышки и только через секунду донеслись очереди автоматических пушек и рев нескольких крупнокалиберных пулеметов. Одновременно с этим уничтожив автоматным огнем пост, пехота на машинах рванули вперед. Едва слышно щелкали снайперские винтовки, выбивая расчеты зениток и уничтожая пулеметчиков за мешками с песком. Били пулеметы с мотоциклов по мечущимся у столовой летному персоналу. Там же вставали мелкие разрывы от автоматической пушки. Где они пересекали человека, то в стороны летели кровавые брызги. Немцы не успели организовать оборону, машины уже воровались на стоянку самолетов и остановились у палаток. Задние борта грузовиков тут же под прикрытием пулеметного огня мотоциклистов откинулись и на пыльную землю попрыгали бойцы в темно-синих фланелевых гимнастёрках и бойцы в обычной защитной форме, одновременно открывая огонь из автоматов и пулемётов, внося еще большую сумятицу в боестолкновение.

Когда пехота оказалась на аэродроме зенитчики под командованием Иванова перенесли огонь куда-то в сторону озера. Видимо выжившие, побежали туда, да одна из зениток была там же.

Через десять минут Адель оторвался от бинокля и сказал, убирая оптику в чехол:

— Сигнал, можно ехать.

Направив бинокль в сторону джипа, я увидел краснофлотца стоявшего на капоте и махающего белой тряпкой.

— Ага, вижу. Не могли что-нибудь другое найти.

— А что там? — спросил Руссов.

— Кальсонами машут.

— Да ну? Наверно ничего другого найти не смогли. Или они первым попались. Едем?

— Да, давай сигнал дивизиону. Машины Индуашвили и Иванова пусть едут на холм и забирают свое вооружение, как договорились, а мы на аэродром. Посмотрим, что там успели натворить наши морячки и бойцы из расчетов.

Недостаток пехоты мы возместили тем, что были вынуждены проредить часть расчетов батарей Иванова и Сазанова, отправляя высококлассных специалистов на место пехоты. Это была вынужденная мера, Фадеев со своими гидробойцами бы не справились, маловато их было.

— Да уж успели натворить. Три самолёта горят, еще что-то у палаток, — спускаясь к «эмке» известил нас Адель.