Командир Красной Армии

– Сейчас? Ничего, – заметив, как на меня посмотрели, я был вынужден пояснить: – Нападать силами нашего дивизиона на литовцев, которые превышают нас количеством втрое, не совсем разумно. Сейчас они развлекаются и пьют обнаруженный самогон. Как только наши разведчики доложат, что они дошли до кондиции, то вперед выдвигается небольшая группа бойцов, изображающая из себя окруженцев. Те из литовцев, на ком охранение – они, кстати, трезвые – должны выехать на перехват наших, где и попадут в ловушку. Исполнение на батарее Иванова. Уничтожив самое боеспособное подразделение, мы спокойно подъезжаем к деревне, к этому моменту часовые должны быть вырезаны матросами Фадеева и пограничниками Бутова. Дальше зачистка деревни. Теперь я готов выслушать конструктивную критику и нормальные советы к предложенному к плану.

– А если там не одно боеспособное подразделение? – подавшись вперед, спросил Сазанов.

– А почему за два часа перед темнотой? Не лучше за час? Шансов на благополучный отход больше, – спросил Саня.

Кивнув, я начал отвечать на вопросы. Через полчаса, внеся несколько поправок в план, мы распределили роли и стали готовиться к операции по уничтожению карательного батальона, как записал в боевом журнале наш начштаба. Добровольцев в штурмовой отряд набралось даже больше, чем нам было нужно, но ценных спецов я не брал. Потери будут невосполнимы.

Литовцы клюнули на десяток окруженцев, которые прошли мимо деревушки и стали углубляться в степь. Видимо, карателей совсем поразила наглость Иванова, поэтому, попрыгав в два грузовика и взяв в сопровождение советский БА-20 с нанесенными на башню крестами, они погнались за бойцами и попались в ловушку, устроенную двумя орудиями Иванова. Для «эрликнов» труда не составило разнести технику и литовцев. Выживших добили «артисты». Когда раздались первые очереди «эрликонов», командиры подали сигнал, и мы вошли в деревушку. Сложнее всего было сосредоточиться личным составом на околице – много пьяных карателей бродило по улицам. Двое даже устроились спать рядом с сараем, за которым укрылись пяток бойцов. Помогло нам то, что каратели уничтожили собак – видимо, те им мешали лаем.

Бойцы своими глазами видели беспредел, что творили литовцы, поэтому, крепко тиская оружие, с нетерпением посматривали на командиров. Однако мы не атаковали даже тогда, когда избитого старика с пустым рукавом и двумя георгиевскими крестами на пиджаке прибивали к забору у здания сельского магазина. Мы ждали первых выстрелов от засады, чтобы скоординировать свои действия.

Так вот, когда прозвучали очереди зенитных пушек, мы как один поднялись и атаковали, пользуясь большим преимуществом в автоматическом оружии и гранатах. Выскочив на улицу со двора хаты, которую штурмовали трое матросов, я вскинул автомат к плечу и выдал очередь на пятнадцать патронов по застывшим в ступоре трем ублюдкам, спьяну не сообразившим, что происходит. Дальнейшее поразило не только меня, но и двух погранцов, которых Адель назначил моими телохранителями. Всех трех практически разорвало экспансивными самодельными думдумами.

Глядя, как кровавыми брызгами разлетается то, что ранее было людьми, я только покачал головой в восхищении и, перебежав через улицу, ворвался на соседний двор, где одной очередью выпустил весь диск по двадцати карателям, что начали подниматься с травы и лежанок, берясь за оружие. Но и тут спиртное их подвело, мы оказались быстрее. Пока мы с одним из пограничников добивали тех, что были во дворе, второй закинул через открытое окно две гранаты внутрь хаты. Так начался бой на уничтожение карательного батальона. Не везде у нас были удачи, и мы несли потери, однако медленно, но верно выдавливали начавших приходить в себя карателей на северную околицу деревни. Когда наконец приехали семь пулеметных машин под командованием Индуашвили, стало заметно легче. Пули ДШК легко пробивали бревна хат, где укрылись литовцы, а счетверенные «максимы» мгновенно отбивали попытки карателей перейти в контратаку. Все-таки к концу боя их оставалось еще слишком много. С двести человек точно – две трети мы уже уничтожили.

– Какие потери? – набивая патронами диск автомата, спросил я Аделя, упавшего рядом за сруб колодца.

Моя позиция была идеальной, с этого места я держал выходы из двух хат, не давая покинуть их. Бойцы уже подбирались к окнам с гранатами в руках.

– Неожиданно не такие большие, как мы думали. Вот раненых много. Их уже на машинах обеспечения отвозят в лес, там ими Крапивин занимается. С трудом разбудили его.

– Понятно. Значит, так. Мы перешли к позиционной войне, а это играет на руку именно литовцам, поэтому действуем следующим образом. Поджигаем хаты и выкуриваем их. Дальше бьем на поражение, пленных не брать, – напомнил я.