Командир Красной Армии

– М-да, даже прицелы с замками не сняли. Это все трибуналом попахивает. Ладно, давайте оформлять эти орудия, будем составлять рапорт для трибунала. Ох, намаемся мы с ним, ох, намаемся с формулировками…

Через час мы с Фадеевым закончили, да и Адель тоже успел побеседовать с каждым матросом, внеся их данные в свой блокнот. Меня, кстати, не удивило, что у простых матросов не оказалось документов, только у мичмана справка о личном составе, так как в моей батарее, а потом уже и дивизионе было похоже.

Так было, пока мы не вышли из окружения и Майоров не выбил удостоверения всем бойцам и командирам нашего подразделения. Их не особо хватало, но нам выделили.

– Продолжайте охрану батареи, – велел я Фадееву. – А мы пока вернемся к дивизиону. Кстати, что у вас с продовольствием?

– Уже сутки на подножном корму, артиллеристы в основном потому и ушли, что кончилось все.

– Ясно, значит, ожидайте через час посыльного с термосами. Он вам ужин принесет.

– Я тут останусь, хочу собрать больше материала о том, как командир батареи бросил свое вооружение, – отмахнулся продолжавший сидеть Адель. Похоже, что-то в опросах моряков его сильно заинтересовало. – А ты один не ходи, возьми пару матросов. Фадеев, выдели.

– Есть. Люльченко, возьми двух краснофлотцев и сопроводи товарища старшего лейтенанта.

– Есть, – козырнул старшина первой статьи лет двадцати пяти на вид, после чего стал отбирать моряков.

– Кстати, мичман. А вы кто по специальности?

– Минер, товарищ старший лейтенант.

– То есть со взрывчаткой обращаться умеете?

– Да.

– Отлично, кроме должности командира комендантского взвода будете у нас еще штатным подрывником.

– Хорошо, товарищ старший лейтенант.

Забрав вооруженную винтовками охрану, я направился обратно к дивизиону и где-то через полчаса сообразил, что заблудился. Все-таки с пограничниками было как-то легче, они в лесу себя чувствовали как рыба в воде.

Покрутившись на каблуках, я с сомнением ткнул пальцем в глубь леса:

– Вроде туда. – Потом добавил уже более уверенно: – Ну да, солнце же было с правого плеча, теперь с левого. Все правильно, идем дальше.

Буквально через сто метров я расслышал по ходу нашего движения чей-то непонятный возглас, похожий на мышиный писк.

– Слышали? – спросил я охранение.

– Да, товарищ старший лейтенант, кажется, женщина кричала, – тихо ответил мне старшина.

Перевесив автомат на грудь, чтобы стрелять по ходу движения, я тихо скомандовал:

– Вперед.

Буквально через восемьдесят метров мы вышли на неглубокий, чуть заболоченный овражек, где в грязи возились две девушки в нашей форме. Судя по их возгласам, одна поскользнулась и упала, измаравшись. Другая, видимо, бросилась ей на помощь и тоже поскользнулась на влажном иле. Теперь, старательно поддерживая друг друга, они пытались выбраться из овражка. Но постоянно соскальзывали вниз.

– Старшина, помогите им.

Девушки вздрогнули от моего голоса – я его не понижал – и испуганно обернулись.

– Есть!

Моряки быстро вытащили два комка грязи наверх, потом один из краснофлотцев спустился и выковырял из грязи карабин, который я изначально принял за палку.

– Кто такие?

– Сестры из медсанбата, – пискнула чудо, что повыше.

– Вас представляться по уставу не учили? – деланно нахмурился я. Дело было в том, что девчонки готовы были вот-вот расплакаться, и тут имелось два выхода. Предоставить им для этого свое плечо или изобразить строгого командира. Мараться я не хотел, поэтому выбрал второй вариант.

– Сержант Марева, медсестра сто третьего медсанбата Пятой армии.

– Ефрейтор Ландыш, медсестра сто третьего медсанбата Пятой армии.

– Вы тут одни?

– Нет, с нами три телеги раненых и военврач второго ранга Крапивин. Он с возницами и санитаром у раненых остался, а нас попросил посмотреть вокруг. У нас еда закончилась.

– Много раненых?

– Восемнадцать, на трех телегах.

– Далеко?

– Тут совсем рядом.

– Пройдемте до них, посмотрим… Карабин у вас один или в грязи еще плавает?

– Один, это мой, – продолжала отвечать Марева; Ландыш, после того как представилась, так и молчала, только испуганно посматривала на нас.

Телеги с ранеными и уставшим военврачом действительно были близко. Медсестры, которых Крапивин отправил на разведку, ушли не более чем на двести метров. Посмотрев, кто еще был у телег, я понял, что отправлять было просто больше некого. Возницы старенькие. Санитар ходил с палкой – подвернул недавно ногу.

Когда мы оказались на узкой дороге, где стояли три телеги, у одной из которых трудились возницы, к нам вышел молодой мужчина в командирской форме со знаками различия военврача второго ранга.

– Кто такие? – устало спросил он, положив руку на кобуру и часто моргая покрасневшими и опухшими веками.

– Командир зенитного дивизиона старший лейтенант Фролов. Мы случайно встретили ваших разведчиц. Честно говоря, более глупого решения – отправить их на разведку – я и не видывал, они даже полкилометра не прошли, как свалились в овраг.

– А кого еще? Вы, извините, один или со своей частью? А то видите, сломались мы, да и еда и медикаменты у нас кончились. Помощь нужна.