Командир легендарного крейсера

Руднев и дома оставался верен своим принципам. Однажды молодая горничная, вытирая пыль, уронила ценную севрскую вазу. От нее остались одни черепки. Девушка, зная, как дорога эта памятная семейная реликвия, с ужасом ждала взрыва гнева присутствовавшего здесь Руднева. Велико было ее удивление, когда он спокойно взглянул на нее и, не повышая голоса, сказал:

— Ничего, Катя, бывает в жизни и хуже. В следующий раз будьте осторожней.

Детям была отведена лучшая комната в квартире, обставленная очень скромно. Сами дети должны были поддерживать в ней безукоризненную чистоту, тщательно убирать ее. День их начинался рано утром с гимнастики, о чем напоминал висевший в детской комнате плакат на латинском языке: «Mens sana in corpore sana» («Здоровый дух в здоровом теле»). Урок гимнастики проводил сам Руднев, а в его отсутствие матрос из экипажа. Руднев стремился заинтересовать детей разнообразными видами спорта и сам подавал им пример. Городки, футбол, плавание, альпинизм, хождение на шлюпке, особенно под парусами, были постоянной составной частью физического воспитания детей. В зимнее время процветали лыжи и коньки. Иногда мальчики приходили с катка с ушибами, тогда Мария Николаевна принималась укорять мужа. Руднев отвечал на это:

— Чем ближе человек к природе, тем ближе к нему здоровье.

Руднев считал спорт важным фактором развития высоких моральных качеств, а также выносливости человека.

5

В 1896 году Рудневу снова «посчастливилось», как говорил он сам, служить под начальством адмирала С. О. Макарова, бывшего в то время старшим флагманом первой флотской дивизии.

Оценивая людей независимо от имущественных и социальных категорий, Макаров требовал от человека прежде всего высоких моральных качеств. Он лично знал не только офицеров своей дивизии, но и многих матросов. Среди офицеров Макаров выделял способных организаторов, заслуживших уважение и доверие экипажа. Такие офицеры пользовались у него всемерной поддержкой. К числу их относился и Руднев. Именно этим можно объяснить то, что Макаров являлся частым гостем в доме Рудневых.

Вниманием адмирала пользовался и я, шестилетний Коля. Со мной он познакомился еще в Афинах. Иногда Рудневы, боясь, что я могу надоесть Макарову, отсылали меня к соседям. Но не тут-то было. Макаров обязательно хотел меня видеть. Я радостно вбегал в комнату, становился перед адмиралом «смирно» и отдавал рапорт, а затем отвечал на вопросы. Однажды я, к великому смущению родителей, заявил Макарову:

— А я знаю почему у вас такая большая борода. Потому что вы большой командир, а папа маленький командир, вот и борода у него маленькая!

Макаров смеялся от души.

Воспитывая сыновей, Руднев стремился подготовить из них будущих моряков, прививая им с самого раннего возраста навыки морского дела. Он и мысли даже не допускал, что «морской род» Рудневых, начавших морскую службу с XVII века, закончится на нем.

В. Ф. Руднев с сыновьями Георгием и Николаем (1899 г.).

В детской находились целые флотилии картонных кораблей, изготовленных самими детьми. Эти корабли помогал нам мастерить отец, иногда просиживая часами с ножницами и клеем. В воскресные и другие праздничные дни раздвигался большой обеденный стол и на нем «эскадры» кораблей развертывались в целые боевые построения, проделывая сложные маневры, вступая в «сражения». Развороты, построения, атаки лихих миноносцев выполнялись по всем правилам тактики. Вступала в действие и «артиллерия», изготовленная отцом и стрелявшая горохом.

Иногда игра заканчивалась плачевно: «снаряды» попадали в окружающие предметы и наносили им непоправимые повреждения. Тогда, по выражению отца, вступала в действие «крепостная артиллерия»: приходилось объясняться с женой.

Часто отец задавал мне серьезные не по возрасту вопросы: каковы обязанности штурмана перед выходом в море, как изготовить корабль к бою, к наступающему шторму, туману? В девять лет я безошибочно знал рангоут корабля, названия парусов, частей такелажа.

Много свободного времени отец уделял плаванию на шлюпке под парусами. Это было самым его большим увлечением. И нас, детей, он учил управлять шлюпкой.

Если намечалась прогулка на шлюпке, не существовало причин к ее отмене, за исключением внезапных вызовов по службе. В любую погоду отец вместе со мной уходил в море. Подчас приходилось туго, я, естественно, терялся, но отец подбадривал, командовал маневры да покрикивал:

— Эй, там на баке, труса не праздновать, смотреть в оба!

Лето наша семья обыкновенно проводила на даче, куда приезжал и отец. Если вблизи имелись речка или озеро, он успевал оснастить парусом какую-нибудь лодку. Для этого у матери часто похищалась простыня…

6