Командир Марсо

— Неплохо. Не знаешь ли случайно чего-нибудь про мою Дюшантиль?

— С ней все в порядке, скоро увидитесь.

— А что было в деревне, после того как нас увезли?

— Сейчас некогда рассказывать подробно. Товарищам не удалось отстоять твой дом от пожара. Все остальное спасли.

— Эх! Проклятый Борденав! Вот кого бы я вздернул с большим удовольствием!

— Тебе не придется трудиться: на другой же день Марсо угостил его автоматной очередью в живот.

— Вот это толково! — с восхищением замечает Леру. Роз, сама не зная почему, вдруг ощущает глубокое беспокойство за Марсо…

Шесть часов. Уже давно рассвело. После первого привала шли безостановочно. У большинства беглецов, истощенных длительным недоеданием, стали проявляться признаки крайнего утомления. Даже Леру, несмотря на его могучее телосложение, чувствует, что у него начинают подкашиваться ноги. Никогда бы он не подумал, что двадцать четыре месяца тюрьмы могут так подорвать силы человека. Парижанин не устал, но на его плечах самый тяжелый груз: ответственность за судьбу всех этих людей. Несомненно коменданту тюрьмы сейчас уже обо всем стало известно. Немцы тоже узнали. Весь город, должно быть, облетела весть о побеге. И на поиски беглецов, верно, брошено все: солдаты на мотоциклах, машины, возможно, даже танки…

По обочинам дороги люди молча взбираются на пригорок. В головной части колонны и в хвосте ее разведчики все время наблюдают за окрестностями. И вдруг сигнал тревоги…

— Все в лес! — командует Парижанин. — Как можно дальше от дороги!

Люди бегут к лесу и прячутся там как попало, пользуясь ямами, пригорками, всеми неровностями местности… Роз не захотела оставаться на носилках. Она потребовала, чтобы ей дали револьвер, и залегла позади дерева, между Дюшаном и Леру. Сквозь редкую листву все настороженно всматриваются вдаль. Парижанин указал позиции двум пулеметчикам. К его бойцам для охраны опушки присоединился надзиратель Ленуар с двумя жандармами. Если окажется, что это действительно немцы, никто не должен себя обнаруживать. Если немцы нападут на них, те, у кого есть оружие, обязаны держаться возможно дольше. Остальные будут отходить небольшими группами. Пейроль и Беро получают задание обеспечить отход Роз…

Шум моторов приближается… Леру сжимает рукоятку револьвера и пересчитывает у себя в кармане патроны… Несчастные, истощенные люди, которым впервые предстоит видеть бой, чувствуют, как тревожно бьется у них сердце. Зато у Атоса и Портоса, залегших позади пулеметов, — полная уверенность в своих силах: они хорошо вооружены. Сам Парижанин готов на все…

Шум машин уже совсем близко… Вдруг маленький Портос подпрыгивает точно на пружинах. Громким криком он возвещает всем величайшую радость: «Наши!»

Да, это так. На дороге один за другим появляются четыре грузовика. На них сидят молодые бойцы в рубашках с засученными рукавами. На крышах кабин под лучами солнца поблескивают пулеметы.

— Портос!

— Ролан!

Со всех сторон несутся возбужденные, радостные возгласы. Бывшие заключенные первые завязывают знакомство, пускаются в разговоры, крепко обнимают своих новых друзей…

— Быстро — на машины! — командует Ролан. — Мы ищем вас уже почти три часа. Где Роз?

— Здравствуй, Ролан! Я здесь.

— Залезай ко мне, в первую кабину.

Люди набиваются в грузовики. Они по-братски объединены в одно целое. Тут все вместе: бывшие заключенные, надзиратели, жандармы, франтиреры и партизаны.

Машины набирают скорость. Навстречу едущим в них людям несутся зеленые массивы лесов — там, в этих лесах, их ждет подлинная Франция. Во всю мощь своих легких они поют радостный гимн свободных людей.

XXVIII

С момента побега заключенных из Бержеракской тюрьмы прошло две недели. Беглецы были организованы в группы и прикомандированы к разным подразделениям. В партизанских отрядах их прозвали «бержераковцами». Теперь подробности их героического освобождения отошли уже в область истории, потонули в водовороте текущих событий…