Командир особого взвода

– Конечно, – Саша Рассказов аккуратно положил награду в бумажный пакетик. – Это прадеда моего. Мама попросила почистить, хочет дома на стену под стекло повесить в рамке, у себя над столом. Прадед героическим мужиком был, как говорят. Даже в воспоминаниях о Первой мировой несколько раз его фамилия попадается – Старовойтов.

– Слушайте, кстати о наградах! – подал голос Воробьев. Студент хотел было сказать еще что-то, но увидел, как в аудиторию входит профессор Румкорф.

– У меня очень острый слух, господин Воробьев, – с порога сказала она. – Я все слышала. Это как-то относится к теме наших с вами лекций?

– Да, – Воробьев покраснел, – относится. Скажите, Ангела Викторовна, ведь Охотники так же, как и все остальные бойцы Красной… то есть потом уже Советской Армии… так же получали награды, верно? Тогда почему это нигде и никак не отмечено? Опять секретность? Я пытался узнать о Нефедове, ведь не может же быть, чтобы его ни разу не наградили!

– Не может, – усмехнулась Ангела Румкорф, – это верно. И про секретность тоже верно. Охотникам строжайше запрещалось носить полученные на службе в Особом взводе награды, и даже наградные колодки. Вижу ваше нешуточное возмущение и сразу скажу – да, на мой взгляд, весьма спорное решение… Допускалось ношение наград, полученных до зачисления в особые части – а таковых, как вы понимаете, было немного и далеко не у всех. Что касается Степана Нефедова, он был награжден орденом Красной Звезды. Это до взвода. А после…

Она медленно дошла до своего стола и опустилась на стул, положив перед собой портфель.

– Была еще одна особенность, о которой до сих пор мало кому известно, поскольку данные сведения до недавнего времени составляли государственную тайну. Однако мы с вами, коллеги, подняли нешуточную волну, так что хотя бы это теперь станет, как принято говорить, достоянием широкой общественности.

– Что? – жадно спросил Рассказов.

– У Охотников была своя уникальная система наград. И, в частности, только для них особым секретным указом было вновь введено звание Георгиевского кавалера.

– Ого! – присвистнул кто-то.

– А теперь приготовьтесь сказать «ого» еще раз. Старшина Нефедов имел полный бант, – тихо проговорила Румкорф. – Четыре креста. И четыре медали.

– Ничего себе, – Дарья ошеломленно покачала головой. – Это кем же надо было быть? Что сделать?