Командир пяти кораблей северного флота

Я, опасаясь, что командование Балтфлота направило, или хочет направить нам на встречу свой спасатель и заставит нас ждать его у мыса Скаген на якоре, несмотря на почти нулевую видимость и ночное время решил дви- гаться дальше по проливу Каттегат 18 узловым ходом. Здесь не было никакого авантюризма, я шел Балтийскими проливами двадцать девятый раз и, зная их, как свои пять пальцев, прекрасно ориентировался по маршруту. Командир откровенно испугался, стал нервничать и уговаривать меня снизить ход. Тогда я сам вступил в управление кораблем, приказав сделать соответствующую запись в вахтенном журнале.

К утру мы, пройдя Каттегат и Большой Бельт, вошли в Балтийское море. А вскоре мы были уже в Балтийске для разгрузки боекомплекта. На этот раз заход в базу нам разрешили без всяких задержек. Я ожидал, что у меня будут неприятности за то, что мы пришли намного раньше планового срока. Думаю это потому, что начальником штаба Балтийского флота был вице-адмирал Колмагоров, быв- ший командир нашей эскадры, который очень хорошо меня знал. Сдав боекомплект, благополучно перешли в Кронштадт и поставили корабль к стенке Кронштадтского морского ордена Ленина завода.

Следующий корабль, который нужно было ставить на ремонт, был большой противолодочный корабль 1 ранга «Маршал Тимошенко», который с момента постройки вообще не ремонтировался, а с постройки прошло одиннадцать с половиной лет. После три-четыре года он не плавал, а полтора года назад был поставлен на ремонт в 35-й завод в Росте (г. Мурманск). Полтора года потребовалось для того, чтобы убедится, что завод с его ремонтом не справиться. Было принято решение ремонтировать корабль в Кронштадте. Решение, конечно, можно принять, но вот как его доставить в Кронштадт? Когда мне поручили это дело и я побывал на корабле, то пришел в ужас. И не только от его технического состояния. На корабле была лишь половина экипажа срочной службы, никто из которых не плавал. Решили: стажировать имеющихся на других кораблях, остальную половину штата подобрать из по-настоящему классных специалистов и направить их на «Тимошенко» в командировку до прихода на Балтику. После минимума восстановительных работ у стенки завода корабль буксирами перетащили к причалу в Североморск. Проблему с некомплектом офицеров решить было сравнительно легко, но вот с командиром… Его назначили несколько месяцев назад – очередная безответственность командования и кадровиков.

Когда я наблюдал его на мостике, то у меня сложилось впечатление, что этот молодой капитан 3 ранга прочитал несколько томов Станюковича и некоторых других маринистов, после чего командование решило, что он созрел как командир. Любимое его занятие было клеить модельки из пластмассы. На это он тратил все свободное время, которого в этой обстановке не должно быть, и часть служебного. Я сразу понял, что одного на мостике его можно будет оставить лишь в Норвежском море. Когда подготовка корабля у причала подошла к концу, пора было отходить от причала и начинать учиться плавать.

Я сразу еще у причала принял управление кораблем на себя, оценил обстановку и начал осторожно отходить от причала. По корме кабельтовых в трех на бочке находился «Киев». Не успели мы и нескольких метров отойти от причала, как из трубы повалил черный дым такой плотности, что на мостике я не стал видеть никого и ничего. Вахтенный офицер, как-то нашедший микрофон громкоговорящей связи начал орать, именно орать, в пост энергетики и живучести, чтобы прекратили дымить. Отойдя в полной темноте метров на двести от причала (только по собственному ощущению) я остановил машины, дым стал рассеиваться, я начал разбираться.

Оказалось, что опытные прикомандированные дали управление «местным» под их наблюдением. Однако дей- ственного наблюдения не получилось. «Киев» был уже в кабельтове по корме. Я двинулся вперед самым малым ходом с правым поворотом с расчетом пройти от причалов и кораблей в метрах 100-120. Когда расстояние до них стало метров 200, ни с того ни с сего боковая команда отдала правый якорь. Оказывается, по ошибке. Дал полный назад, приказал свободно травить якорь-цепь, чтобы ее не оборвать. Запрос оперативного дежурного эскадры «Владимир Николаевич, зачем отдали якорь?». Ответ: «еще не знаю». Якорь-цепь не оборвали, якорь выбрали, выбрали на фарватер, и пошли на выход из Кольского залива в первое, очень опасное плавание. Выполнив все необходимые мероприятия, через трое суток возвратились в базу. Даже за это короткое время экипаж значительно оморячился, к причалу подошли уверенно.