Командир Разведгруппы. За линией фронта

Передвигались очень быстро по извилистой горной тропе. Горы Словакии хотя и старые отроги Карпат, но на них бывали коварные стежки, особенно для партизан при встрече с противником.

Вскоре отряд достиг перевала и оказался в совершенно новом лесном массиве. Восточный скат вершины, у подножия которой приходили в себя гитлеровцы, был крутым. С запада примыкал густой хвойный лес, защищавший группу от ветра и любопытных глаз.

Майор Зорич приказал именно здесь сделать привал. Выставив боевое охранение, группа с удовольствием расположилась на отдых. Бойцы делились воспоминаниями о своей недавней рискованной вылазке. Рассказывали интересные подробности, как застали врасплох гитлеровцев.

– Десятка два отправили к праотцам, они уже отвоевались и больше не будут паскудить землю Словакии, – заметил улыбающийся Агладзе.

– Я думаю, больше нащелкали, а сгоревшие машины и уничтоженные боекомплекты – это ли не подарок нашим братьям, – решил более детализировать результаты вечернего налета Владимир Степанов. – Я насчитал более сорока поверженных фрицев.

– Мы с «другом Пашей», – грузин похлопал по прикладу автомат ППШ, – ни одну пулю не отправили за молоком. Все нашли живую цель, чтобы через мгновение сделать её мёртвой.

– Да, твой Паша поработал прицельно, – согласился Владимир.

Агладзе в иронично-насмешливом тоне рассказал ещё один интересный эпизод:

– Когда я открыл огонь по автомашине, из-под тента кузова спрыгнул перепуганный долговязый немец. Он уронил винтовку, а потом наклонился, чтобы её поднять. И в это время в грузовике взорвались, очевидно, ящики с боеприпасами. Бедолагу взрывная волна подбросила так высоко, что он шлепнулся почти рядом со мной. Лежит естественно без винтовки на спине и стонет, вращая широко открытыми молочными глазами – одни белки светятся. Но он всё-таки увидел меня и тут же вмиг разложил руки крестом. Лежит и вдруг как заорёт: «Гитлер капут! Гитлер капут!»

Верещал, как недорезанная свинья. Потом вижу у него полбока вырвано. Пожалел я на фрица пулю – не стал тратить пороха. Когда же поднялся и пошел в гору, оглянувшись, увидел, что он стал креститься, – наверное, силы покидали его вместе с жизнью. Видно, католик, что ли? Потом он затих – видно, испустил дух. С таким ранением он не жилец.

Другие партизаны тоже обменивались своими впечатлениями о налете на немецкую колонну.

Степанов поведал, что сразил наповал фашистов, мостившихся на гребне насыпи открыть по партизанам пулемётный и миномётный огонь.

– Гляжу, выскочили пятеро и давай устанавливать пулемёт, а рядом, вижу, тащат станину миномёта, и как только они собрались в кучу и что-то лающим языком стали обсуждать, я дал длинную очередь. Всех скосил – больше они не встали.

Зорич тут же дал команду радистам связаться с Центром. Слава Бондарь и Нина Чопорова в тот же миг застыли у рации. Они передали информацию о точном месте нахождения группы на маршруте движения к цели и, конечно же, «похвастались» реальной боевой удачей на перевале. Сказали о ней действительно скромно – несколькими словами.

Ответа долго дожидаться не пришлось. Шифровка скоро была в руках у командира группы.

Слово Святогорову:

...

«Как я и предполагал, радостного в ней было совсем мало. А если по правде, то ничего. В частности, мне ещё раз напомнили, что отряд наш – особого назначения, с четко определенным местом дислокации, строго очерченными разведывательно-диверсионными функциями в нужном районе действия. За то, что я отвлекся на несвоевременную акцию, на первый раз майору Зоричу объявляется выговор.

Все правильно: пришлось покаяться, доложить «есть», что означало – предупреждение принято во внимание.

И всё же в душе, никому никогда в том не признаваясь, я с удовольствием вспоминал ту нашу первую вылазку на словацкой земле. Вопреки народной мудрости она вовсе не напоминала тот первый блин, который бывает на непрогретой сковородке комом. Да, я уступил искушению, подставив себя, но своих подчиненных в обиду не дал».

Десантники, конечно, рисковали, но больше всех рискует тот, как говорит народная мудрость, кто не рискует. Зорич понимал, что нарушение приказа вышестоящего руководства было налицо, но он взял на себя всю ответственность за данное превышение полномочий.