Командир разведотряда. Последний бой

Полицаи торопливо зашагали по тропинке, при этом тихо проклиная свалившегося им на голову немца.

– Совсем жизни не стало, проверки за проверками, и днём и ночью.

Как ни странно, но никто ни словом не обмолвился о делах на фронте, до которого от Умани не далее сотни километров. Наблюдательный пост полицаев находился на противоположной стороне тыльного проезда, а судя по свежим доскам, построили его не более месяца назад. Внутри две лавки и стол у маленького окошка, простовато, но вполне достаточно для наблюдения за задней калиткой.

Убедившись в отсутствии сигнализации и связи, Олег пристрелил полицаев и побежал к Ирме. Столь плотный надзор и упоминание о частых проверках требовали сматываться как можно быстрее. В дом он вошёл без стука, Ирма, как воспитанная баронесса, ужинала в комнате, а служанка неожиданно крикнула:

– У нас гость! – и бросилась на выход.

Удар рукоятью пистолета в челюсть отбросил девушку под умывальник, что заставило хозяйку дома гневно воскликнуть:

– Вы забываетесь, Пауль, здесь не казарма, а моё жилище! Я требую извинений!

– Быстро собирайся, и даём дёру, дом обложили со всех сторон! – торопливо ответил Олег.

– Я требую извинений! – невозмутимо повторила Ирма.

Служанка сплюнула кровь, встала на колени и попыталась выхватить из-под юбки «вальтер». На этот раз удар рукоятью пистолета пришёлся в предплечье, рука повисла плетью, а пистолет глухо стукнул о пол.

– Не трепыхайся, – предупредил Олег, – на постах наблюдения лежат трупы, причём после допроса.

– Сволочи, – всхлипнула девушка. – Ненавижу! Всех вас ненавижу!

– Почему тебя не приняли в партию?

– Потому что трахали всем горкомом! Комсомольская ячейка дала рекомендацию, а партийные святоши обвинили в аморальном поведении.

– Поэтому ты пошла в СД?

– Да! Я смеялась, когда они корчились на виселице!

– Ты действительно работаешь на германскую контрразведку? – ещё не веря услышанным словам, спросила Ирма.

– Работала, – горько усмехнулась служанка, – и жаждала увидеть тебя, красивую, с петлёй на шее.

«Вальтер» ответил глухим хлопком, отбросив девушку обратно под умывальник, гильза со звоном запрыгала по некрашеным доскам пола и укатилась за тазик. Ирма накинула на плечи полушубок, обмотала голову платком и предупредила:

– Я быстро.

Она действительно быстро обернулась. Сначала сменила букетик на штакетнике, поставив вместо алых роз белые хризантемы. Затем вытащила из пустующей собачьей будки красивый кожаный саквояж. Не стесняясь постороннего мужчины, переоделась в форму и накинула сверху всё тот же полушубок и платок.

4 Бегство под облаками

Подозревая наличие наружки со стороны главной улицы, они сначала зашли в сарай и только после этого направились к задней калитке. В узкой улочке поджидал приятный сюрприз. Давешний мужчина уже разгрузил уголь и теперь разворачивался на выезд. Олег небрежно толкнул Ирму в сани, сам сел рядом и приказал:

– Ехай, быстро. – И протянул три серебряные рейхсмарки.

Для оккупированной территории это очень большие деньги, и возничий на радостях даже не спросил куда. Опомнился он уже на выезде с проезда и начал коверкать язык:

– Гер офицер хочет штаб? Штаб?

Пока Олег изобретал вариант ответа, за спиной заговорила Ирма, причём на чистейшем русском языке:

– Нам на аэродром, только заезжай со стороны кухни, чтобы никто не заметил.

Возничий усмехнулся и подхлестнул лошадь: обычное житейское дело, немец запал на русскую красотку и прячет её от начальства. После короткой остановки между кухней и продскладом сани покатили обратно, а Олег с Ирмой окольной тропой направились к самолёту. Платок с полушубком сбросили в выгребную яму, и молодая женщина снова преобразилась в надменного офицера СД.

Самолёт стоял на прежнем месте, и «фоккеры» по-прежнему прогревали моторы, оставаясь в готовности отразить налёт советских бомбардировщиков. Олег вручную провернул винт, затем запустил двигатель и нетерпеливо уставился на датчик температуры цилиндров. При необходимости на автомобиле можно сразу тронуться с места, на самолёте это чревато. На взлёте холодный мотор захлебнётся бензином и заглохнет, тогда хана, особенно в их нынешнем положении.

– Студент! К нам бегут солдаты! – нервно крикнула Ирма.

Судя по шинелям, вдоль стоянки бежал отряд эсэсовцев, а возглавляющий их офицер грозно размахивал пистолетом. Температура всего лишь тридцать, взлетать нельзя, стоять тоже нельзя, арестуют. Олег немного добавил обороты и отпустил тормоз, раскачиваясь, самолёт покатил поперёк лётного поля. Скорость небольшая, но человеку не догнать.

Выкатившись на противоположную сторону, он немного постоял и повернул к дежурному звену. Эсэсовцы побежали обратно, но, встретив шеренгу смертельных дисков прогревающихся «фоккеров», шарахнулись в разные стороны. Олег включил радиостанцию:

– КП, я почтовый ноль семнадцать, прошу разрешения на взлёт.

Руководитель полётов демонстративно прокашлялся, затем ответил:

– Запрет на взлёт, возвращайся на стоянку, к тебе гости из Аненербе[16].