Командир разведотряда. Последний бой

– Понял, попроси учёных парней приехать в Берлин, жду их в сером домике квартала Шулленбургринг[17].

Кто-то из дежурных пилотов несдержанно хихикнул в микрофон, а Олег прибавил обороты и покатил по взлётной полосе. Взлетать ещё рано, но впереди восемьсот метров, а «Шторьху» достаточно сотни. В конце полосы самолёт сам поднял хвост и нехотя приподнялся над землёй.

– В кабине блондинка, я не ошибся? – поинтересовался кто-то из пилотов.

– У русских принято воровать невест, всех приглашаю на свадьбу!

Эфир взорвался разноголосицей поздравлений, а Олег тревожно смотрел на стрелку датчика температур, которая упрямо не двигалась с места. На КП снова включили микрофон, и пилоты услышали вопли неизвестных людей, прерываемые матом командира эскадрильи. Затем последовали трели телефонных звонков, завершившиеся приказом:

– Дежурному звену взлёт! Почтовый «Шторьх» номер ноль семнадцать пытается перелететь на вражескую территорию. Приказываю перехватить!

Олег набрал пятьсот метров и демонстративно взял курс на юго-запад, с аэродрома взлетела четвёртка «фоккеров» и повернула на северо-восток.

Облом, перелететь линию фронта не удастся. Но ордена за сбитые По-2 или «рамы» давали не зря, истребителю нелегко сбить «небесного тихохода». Как ни странно, но разница скоростей работает против быстроходной машины. Достаточно прижаться к земле и повернуть поперёк курса атакующего самолёта, затем резким виражом уйти под него. Стопроцентная гарантия успеха, более того, стрелок получает шанс с малой дистанции влупить врагу в брюхо. За спиной щёлкнул тумблер внутренней связи:

– На аэродроме звеньями взлетает вся эскадрилья, – тревожно сообщила Ирма.

Хреново, эскадрилья Люфтваффе по численности превышает советский полк, а Олег не настолько опытен, чтобы устраивать с этой армадой карусель. Пришлось снижаться до пятидесяти метров, затем вообще нырнуть в подвернувшийся яр. «Фоккеры» созданы для полётов на больших высотах, с которых низколетящий самолёт заметить невозможно. Пролетев несколько низинок, Олег сообщил свой план:

– Летим на юг, надо найти твёрдую площадку и дождаться на ней темноты. С заходом солнца рванём к своим.

Легко сказать, да трудно сделать, внизу сплошь пахотные поля. Немцы строго следили за возделыванием земель, на период сева и уборки даже давали трактора. С румынами было намного хуже, они только брали и расстреливали недовольных. Под крылом тянулись бескрайние поля да мелькали овраги с ручейками, и ничего пригодного для посадки. В надежде найти подходящую грунтовку Олег рискнул подвернуть к трассе Киев – Одесса, и снова ничего.

Удача улыбнулась после часа безуспешных поисков, когда пахотные земли неожиданно сменились огромным ровным полем неубранной пшеницы. Для страховки он сделал несколько проходов и, убедившись в безопасности, пошёл на посадку. Колёса мягко коснулись снега, а затем произошло нечто невероятное. Самолёт оказался в центре снежного вихря, а винт превратился в стог сена, патрубки выплюнули длинные языки пламени, и двигатель встал.

Мгновения непонимания сменились длинной тирадой проклятий и самокритики. Он сел в камыши и хорошо, если на край неведомого озера, иначе придётся выбираться вплавь.

– Где мы?

Вопрос Ирмы вывел Олега из бесконечного туннеля самобичевания.

– В болоте или в озере, – мрачно пошутил он.

– Желательно услышать название ближайшего населённого пункта.

– Не знаю! Последний час искал пригодное для посадки место. Пойду освобождать винт, а ты посиди в кабине.

Снега по грудь, а попытка содрать с пропеллера скрученные жгуты камыша оказалась бессмысленной. Эта гадость пробралась по валу к двигателю, погнула штанги толкателей клапанов и вырвала с мясом провода зажигания вместе с трамблёром.

– Отлетались, – угрюмо сообщил Олег. – Север за моей спиной, а дорога слева. Если верить карте, до Одессы сутки пешего перехода.

– Не смешно: девушка в форме СД по пояс в снегу топает по буеракам, – язвительно заметила Ирма.

– Кстати, мы с тобой в Румынии, выберемся на дорогу и потребуем у союзников транспорт.

– И отвезут нас в ближайшую немецкую часть. Здесь коктейль из румын, болгар, венгров с тыловым заслоном Вермахта.

Олег уткнулся носом в карту и через несколько минут неуверенно ткнул пальцем:

– Плюхнулись мы на краю Хаджибейского лимана. Предлагаю выбираться в Одессу и искать местных рыбаков.

– По поводу лимана ничего сказать не могу, а главную мысль поддерживаю. Отныне я командир.

– Как скажешь, – не стал возражать Олег. – По снегу командиры идут впереди или сзади?

– У командира есть явки по всей Украине.

Дышать сразу стало легче, помощь и поддержка со стороны кардинально меняла, казалось бы, безнадёжную ситуацию. Будь он один, улетел бы на северо-запад, с дозаправкой и отдыхом на аэродроме Центральной группы войск. Вечером продолжил бы полёт якобы дальше в тыл, на самом деле в темноте пересёк линию фронта, и все дела.