Командировка

– Тебе лучше на ней не светиться: часа полтора назад звонили из полиции и приказали сообщать о ней где бы она ни появилась. Что ты там натворил? – спросила женщина.

Не дожидаясь ответа, она, поразмыслив несколько секунд, добавила:

– Иди за мной. Если ты перешел дорогу Дедушке Максу, то ты не такой уж плохой человек. У меня свои счеты с этим старым пердуном.

Николай взял со стойки первый ключ, выданный женщиной, и подал его мне:

– Иди в номер, а я разберусь с машиной. Утром встретимся. У тебя есть чем расплатиться за гостиницу?

Я кивнул. Добрый человек! Представляю, как он был бы удивлен, узнав о моей кредитоспособности в данный момент.

Он вышел вслед за женщиной, медлительность которой улетучилась вместе остатками сна. Теперь это была собранная деловая тетка, возражать которой никому бы ни пришло в голову.

Я направился вглубь коридора, поглядывая на номера, написанные на дверях в помощью самодельного трафарета. На моем ключе висела бирка с цифрой «3». Но порядковые номера на дверях начитались с пятерки. Пройдя коридор до конца, и не обнаружив своего номера, я вернулся, и только тут заметил рядом со стойкой три ступеньки, ведущие вниз. Видимо, существовал еще и цокольный этаж, в котором и следовало искать мой номер. Я спустился по ступенькам и, действительно, прямо передо мной возникла дверь с цифрой «3». Других дверей здесь не было. У меня мелькнула мысль:

– А где же номера 1 и 2?

Я открыл дверь и перед моими глазами предстала крохотная комнатка, куда кроме узкого деревянного топчана умещалась лишь колченогая табуретка. Я понял почему Николай настаивал на предоставлении ему дополнительного номера. Двум людям здесь можно было разместиться только стоя. Впрочем, комната имела претензии на какой-то ремонт: на потолок были приклеены узорчатые полистирольные квадраты, стены были оклеены дешевыми полосатыми обоями, на полу был постелен ламинат с обтрепавшимися стыками. Под самым потолком виднелась узкая горизонтальная щель окна, сквозь которую лился холодный лунный свет. Топчан был застелен ворсистым синтетическим пледом, на котором была изображена знойная красотка, обнимающая лежащего леопарда.

Я запер дверь, сбросил рюкзак и сумку, снял сандалии, рухнул на топчан поверх леопарда и голой красотки. Прежде чем провалится в сон сквозь закрытые веки я заметил, что в комнате стало темнее. Угасающее сознание не придало этому значения. Возникла лишь мысль о внезапно появившихся тучах, которые закрыли луну. Если бы усталость не свалила меня, то я бы заметил лицо человека, заглядывающего в мое окно.

Мне снился огромный спортивный зал, с высокого потолка которого свисали резинки, похожие на тарзанки. Концы этих резинок были замкнуты в полукольца. В этих полукольцах сидели люди. Их было много – человек 20. Они отталкивались ногами от пола, взлетали вверх, приземляясь, снова отталкивались. Среди этих людей были двое гопников, повешенных в мазаре, погибший овцевод, предатель-полицейский. Я с удивлением увидел в этой компании моего питерского шефа, босса из юрты и его дочь, которая с грохотом отталкивалась от пола и громким смехом взлетала под потолок. Грохот становился все назойливее и стал раздражать меня, вырывая из абсурда этого сна.

Кто-то стучал в в стену. Я открыл глаза и увидел яркий солнечный луч, пробивающийся сквозь оконное стекло под потолком. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить: где я нахожусь. Затем я вскочил с топчана, перешагнул через валяющиеся на полу сумку и рюкзак и выглянул за дверь. На ступеньках стояла вчерашняя женщина и пыталась молотком приколотить щеколду к соседней двери, которую я вчера не заметил. Одета она была в широкие шорты и майку с надписью «Good night” во всю ширину груди, волосы ее были собраны в аккуратный пучек.

– Тебе надо заплатить за номер. Ты завтракать будешь? – спросила она без приветствия.

– Сейчас рассчитаюсь. Давайте помогу – предложил я.

Я взял у нее из рук молоток и двумя ударами забил торчащие гвозди.

– Неплохо получается, – сказала женщина, забирая у меня молоток.

Я вернулся в номер и порылся в карманах в тщетной надежде найти деньги, которыми можно было расплатиться с хозяйкой гостиницы. Доллары из сумки я не рассматривал в качестве платежного средства: крупные купюры у такого босяка, как я, вызвали бы подозрение. Кроме того, необходимо было сначала определить статус этой находки. Я вспомнил слова человека, найденного в коляске мотоцикла:

– Ты должен все вернуть, если хочешь жить.