Командировка

Я стоял, замерев в оцепенении. Замок цепких пальцев слабел с каждой секундой. Я понял, что сил у моего случайного пассажира хватит лишь на то, чтобы еще не более минуты удерживать меня, и стал осторожно высвобождать свое запястье. Сопротивления я не почувствовал, захват ослаб настолько, что казалось, что рука неизвестного не удерживает, а держится за меня в поисках опоры. Потом эта рука безвольно упала на приоткрытую горловину мешка. Я понял, что угроза со стороны неизвестного миновала, и открыл мешок.

В мешке находилось скрюченное тело худощавого мужчины. Мне были видны его жилистая шея с границей загара, обнаженное смуглое плечо с неловко вывернутой рукой и часть спины. По синякам и кровоподтекам было видно, что человека перед тем, как засунуть в мешок, нещадно били. Если бы не движение его руки, то я бы подумал, что передо мной – труп.

Осторожно, стараясь не причинить боли узнику, я вытащил огромный тюк из коляски. Человек не сопротивлялся и не помогал мне. Не хотелось вытряхивать тело, лучше было разрезать ножом мешковину. Когда плотная ткань тюка была почти разрезана, раздался стон. Я скользнул глазами по мешку и встретился с мутным взглядом того, кого считал уже погибшим.

В опухшем сизом лице мелькнуло что-то знакомое. Я узнал его. Это был один из тех овцеводов, вместе с которыми мы вчера пили чай в юрте босса!

Человек пытался что-то сказать, но сквозь потрескавшиеся распухшие губы вырывались лишь свистящие звуки.

– Потерпи немного, – сказал я, помогая ему расправить ноги.

Я уложил его в тени от мотоцикла, свернул остатки мешка и положил валик под голову, протер его лицо мокрой тряпкой и поднес горлышко бутылки с водой к его губам. После того, как человек мелкими глотками выпил воду, он наконец смог произнести:

– Ты должен довезти меня до города.

– Я постараюсь. Только скажи: почему и кто тебя избил, откуда эти деньги? – я схватил сумку и расстегнул замок перед его лицом.

Если бы в этот момент я оторвался от земли и взлетел, думаю, что мужчина был бы взволнован меньше.

– Откуда у тебя эта сумка? Ты украл ее? – почти прокричал он, не отрывая взгляд от сумки и пытаясь привстать.

– Нет, воровать не в моих правилах, они прилагались в нагрузку к тебе и мотоциклу, – попытался пошутить я, – Могу только сказать, что их хозяину они уже явно не понадобятся.

Мой собеседник никак не отреагировал на шутку. Возбуждение, которое он только что пережил, отняло у него последние силы. На минуту он впал в забытье, а потом произнес:

– Пошарь в коляске, может найдешь там что-нибудь еще, – сказал он.

Я заглянул в коляску и, действительно, на дне в передней части, там, куда обычно протягивает ноги пассажир, стояли мешок. Как-то в таком мешке я покупал 10 кг сахара. На мешковине были отпечатаны буквы: «gbs@L». Вот почему мотоцикл так трудно шел: мотору пришлось тянуть вес двоих людей и еще – этот сахар.

– Здесь только сахар, навряд ли он нам пригодится, – сказал я, вытаскивая мешок из коляски, чтобы выкинуть его.

Что-то типа мычания вырвалось у него из горла:

– Не спеши избавляться от того, что может спасти тебя. Цена этого мешка намного больше цены твоей жизни. Запоминай адрес,– тут он произнес какое-то незнакомое мне название и добавил название улицы, – отвезешь все туда – останешься жить.

Это были последние слова моего случайного попутчика. Его голова безвольно свесилась на правое плечо, веки сомкнулись. По лежащему телу прошла дрожь, ноги вытянулись. Это была агония.

Возможно, события последних недель лишили меня способности к состраданию. Но в эту минуту я испытывал сожаление лишь от того, что не успел получить ответы на интересующие меня вопросы.

Я достал из рюкзака лопатку и начал копать яму: оставлять тело умершего брошенным в степи не позволяла совесть. Песчаная почва позволила справиться с работой довольно быстро.

Через час я уже снова брел по степи. Мотоцикл я бросил в русле высохшей реки, решив, что он будет привлекать ненужное мне внимание. Сумка с деньгами болталась у меня за спиной поверх рюкзака вместе с двумя пластиковыми бутылками воды. Мой вид мог бы вызвать жалость у любого прохожего. Стоптанные в хлам сандалии, вылинявшая майка, обвисшие карманы штанов выдавали многодневного бездомного бродягу. Никто бы не мог предположить, что за моей спиной в потрепанной сумке находится целое состояние. Но прохожих за пол-дня моего пути не встретилось ни одного.

Солнце начало опускаться к горизонту, когда я снова услышал шум дороги. Это не был гул скоростного шоссе, ветер доносил звуки работающего моторов изредка проезжавших машин. Я ускорил шаг: передо мной во всей реальности предстала перспектива ночевки в степи.