Командировка

– Не понял, господин Циммерман…?

– Это что такое? – Заполошно закричал немец, наконец-то вспомнив русский язык.

– Как что? – Я тупо смотрел на председателя и никак не мог врубиться, – Чего тот так разволновался? А тот чуть ли не бегом забежал в склад и возмущённо захлопал руками по мешкам.

– Вы меня обманываете… Говорите, что всё хорошо, а вы уже несколько дней не отправляете картофель… – дальше он вообще перешёл на немецкий язык, но теперь-то я его прекрасно понял. Он боялся доклада в центральный штаб и не знал, как объяснить задержку отгрузки картофеля.

– Господин Циммерман… господин Циммерман… – я никак не мог вклиниться в жалобные причитания и вопли, но когда тот на мгновение замолк, переводя дух и набирая новую порцию воздуха, сумел вставить свои слова и забеспокоился, так как он вообще перестал дышать и выкатил в изумлении глаза.

– Господин Циммерман, так я каждую ночь отправляю картошку, как и положено. А это результаты сегодняшней работы. Вот и накладные. И ещё вчера отзвонился, чтобы ещё больше машин сегодня ночью прислали.

Пауль Циммерман наконец-то выпустил из себя воздух и нормально задышал, но перебирая накладные, всё никак не мог поверить, что дела оказывается идут гораздо лучше, чем он даже мог желать. Успокоился он только, когда посовещался со своим замом, который подтвердил мои слова и подлинность накладных и теперь извиняющее крутился вокруг меня, настойчиво предлагая пройти в банкетный зал. Благо до ужина оставалось около часа.

Выпили мы там уже по-настоящему, по-русски, но в этом больше упражнялся я. Хотя и Паулю досталось прилично и у нас даже хватило сил сходить и посмотреть, какая здоровенная колонна машин пришла грузить нашу картошку. Утром мне пришлось слегка полечиться, благо водки за эти дни заготовил до фига и больше. А Пауль на моё предложение выпить и поправить здоровье, аж руки в протестующем крике вытянул вперёд.

– Пауль, да ты что? Зато через двадцать минут будешь такой же весёлый и нормальный как я…

– Nein… nein… nein… – испуганно забормотал Циммерман и убежал от греха подальше, а я пошёл подгонять бойцов, потому что вчера, по пьяни, старшему немецкой колонны заказал машин на 8 дневных норм. Даже сам включился в процесс и бегал с тележками и картошкой как угорелый, но к вечеру восемь дневных планов было сделано.

День шёл за днём. Настороженность и натянутость, какие были в начале со стороны немцев пропали, и теперь они относились к нам очень хорошо, а я на дружеской почве сошёлся с председателем и мы теперь друг друга звали по именам. Несколько раз был в гостях у него дома и как-то, при очередном гостевании, я начал учить Пауля пить водку залпом. Если сто грамм он ещё, хоть и давясь выпивал, то больше уже нет. А я с досады взял и выпил 250ти граммовый стакан водки. Так Пауля чуть не вырвало только от одного такого процесса, а его жена едва не упала в обморок и всё потом суетилась около меня, ожидая что буду сейчас умирать от такого количества алкоголя.

Как это не странно, но Пауль ещё очень сблизился с моим солдатом Борей Анпиловым. Солдат был положительный и добросовестный. В один из пиковых дней сломался трактор «Беларусь» на разгрузке картофеля. Прибежали мастера с ремонтной бригады, бились над проблемой около часа, но не могли понять в чём дело. А Боря со стороны посмотрел на это и не только подсказал причину поломки, но и тут же её исправил, чем немало удивил уже опытных и дородных ремонтников. Всё это увидел и председатель кооператива. С моего разрешения он его забрал в ремонтную мастерскую и там он и остался до конца нашей работы ремонтировать технику. Пару раз, опять же с моего разрешения и великой просьбы Пауля, Боря садился за руль колёсного трактора и с удовольствием возил картошку с полей к нам, на сортировочный пункт. Анпилов был призван в армию с деревни, окончил восьмилетку и до армии работал в колхозе трактористом. Поэтому он так хорошо и разбирался в технике.

И мы тоже пахали на своём участке как черти – азартно и весело, удивляя немцев, непривычных к таким штурмам и к такому темпу. Немцы привыкли работать спокойно, размеренно и качественно. Были дисциплинированы и соблюдали все писанные и неписанные правила немецкой натуры. Один раз наблюдал, как немцы ставили столбы освещения. Вот они собрались и стали его подымать. А в одиннадцать часов у них полдник на тридцать минут. А тут раз и 11:00. Работы то осталось на пять минут… Русские поднатужились и уложились бы в три минуты, но столб закончили ставить. Нет. Немцы опустили столб на землю, перекусили и после полдника вновь стали подымать столб.

Есть у них нормы. И если в норме написано для немецкого мужика 6 тонн нагрузки на день. Эти 6 тонн можно перенести за половину дня. Нет… Положено за день… и немец растянет эту работу на день.

И эту нашу работу немцы просчитали на три месяца, а мы сделали за двадцать четыре дня. Чем очень гордились.

За несколько дней до окончания работ и убытие в полк, ко мне подошёл озабоченный Циммерман.