Командировка [litres]

Договорились, в одно из ближайших воскресений взять Игоря под расписку домой.

— А почему под расписку? — удивился гость. — Ведь это же ваш сын?

— Без расписки нельзя, — сказала Надежда Петровна. — А вдруг мы не вернем? В интернате каждый ребенок финансируется, а значит, и от каждого что-то перепадает администрации. Ну и, кроме того, все борются за ребенка, потому что понимают: меньше детей — меньше воспитателей. А кому хочется остаться без работы?

Анатолий Зосимович, слушая жену, согласно кивал головой, поглаживал на щеках серебристую щетину. Чувствовалось, инженер хоть и носил еще галстук, но уже опустился, как потом он сам признался: для него хуже рабства — долгий неоплаченный отпуск.

Выслушивая хозяина квартиры, Иван Григорьевич понял, в чем подвох этой оригинальной формы русской безработицы: идет спад производства, а не зарплаты — умрешь быстрее, чем выйдешь на пенсию.

В этой ситуации надо уметь выживать, и каждая денежка, добытая любым путем, — шанс продлить свое существование. На предложение хозяйки оставаться у них, пока он не найдет себе квартиру, да и работу, чтоб было на что жить, Иван Григорьевич ответил, что он постарается их не стеснять, а за постой будет исправно платить, надеется исхлопотать пенсию.

— Я вам подыщу халтурку, — пообещал хозяин. — Не наваристую, но на хлебушко хватит.

И квартирант невольно подумал: «Услышали бы нас мои бывшие коллеги — сотрудники Исследовательского центра. Вот удивились бы: какие проблемы решает профессор Смит». Пожалуй, не удивились бы чекисты: в подобном положении оказался не он один.

— И что вы предлагаете?

— Лечить собак. В коммерческом банке.

Предложение было неожиданное, но дельное. По свидетельству Анатолия Зосимовича, в банке есть сигнализация, но в этом городе любая сигнализация ненадежная: кражами занимаются опытные электронщики, среди них есть кандидаты и доктора наук. Выручают банкиров собаки. Но они, как и банковская элита, требуют за собой чуть ли не царского ухода.

Анатолий Зосимович видел этих собак, когда устанавливал сейф в «Козацком банке». По ночам собаки бегают между сейфами. А недавно кто-то из недовольных вкладчиков подбросил собакам «карибскую чумку». Хозяин сам не свой. Ищет ветеринара. Обещает озолотить. А пока, чтоб банк не ограбили, взял из киевского зоопарка бенгальского тигра.

— Но тигр, если он один, для наших воров — беспомощный котенок, — заключил Анатолий Зосимович.

О системе охраны банка инженер рассуждал профессионально: безработица приучает людей хвататься за любую работу и выдавать себя за любого специалиста. Иное дело — какой результат. Неслучайно всякая попавшая под руку работа называется халтуркой.

Иван Григорьевич знал, как излечивать «карибскую чумку». Несколько раз ему приходилось врачевать в Аргентине, когда ждал корабль, на котором предстояло плыть в родное отечество.

И вот в родном отечестве его приютили незнакомые люди. Он меньше всего думал о предстоящем лечении собак. Из головы не выходил майор Пинт, один из разработчиков «тихого оружия». Память воскрешала бахвальство тестя-сенатора: «Оружие у нас невиданное: лишает женщину материнства. Так что бьет оно не на тысячи километров, а на тридцать лет вперед. Даже обеспечив себе полную победу в холодной войне, все равно главный удар нанесем по России, по этому самому непокорному народу».

Он знал, что говорил.

«Майор Фрэнк Пинт в Прикордонном»… Думая о нем, Иван Григорьевич свои суждения выстраивал в четкую логическую цепь: вероятнее всего, это коварное оружие будет под «крышей» какой-либо инофирмы, не обязательно американской…

В свою первую ночь после возвращения в родной город Иван Григорьевич долго не мог уснуть. Спать не давала тишина. Когда-то с Днепра доносились протяжные гудки теплоходов, грохотал компрессорами машиностроительный завод и за городом на полигоне время от времени вспыхивало пламя: там испытывали управляемые реактивные снаряды.

Сейчас в холодной сентябрьской ночи все молчало, тонуло во мраке, как будто и не было ни Днепра, ни города, а дом стоял посреди пустыни под загадочно сверкающими звездами бесконечной Вселенной.

И это угрюмое молчание казалось Ивану Григорьевичу зловещим.

Глава 4

Есть в разведке правило: не напоминай о себе, нужен будешь — тебя найдут. Назойливость вредит нетерпеливым.

Бабье лето в Приднепровье сменилось холодными дождями. Иван Григорьевич жалел, что не запасся в Москве теплой одеждой. В Прикордонном по сравнению с московскими рынками одежду и обувь продавали втридорога. А деньги у Ивана Григорьевича были только на питание. Раз в неделю, по субботам, он выходил на рынок и менял рубли на карбованцы. Здесь менялами работали сами рэкетиры — молодые, крепкого сложения хлопцы с бритыми затылками.