Командировочные расходы

– А-а, господин Блох! – Штимер сунул пистолет в кобуру и шагнул в распахнутые двери бара. – Вас и не узнать. Что такое с вашим лицом?

– Присаживайтесь… Ничего хорошего с ним не случилось. А ваши как дела? Как, к примеру, камушки?

– Так себе, – есаул плюхнулся в кресло и демонстративно вытянул ноги через проход между столиками, – думал отдохнуть тут, расслабиться за казенный счет. Так ведь нет… И камешков тоже нет.

– У меня бы спросили.

– Ладно зубы-то заговаривать. Небось, сам ищешь. Ничего, если на ты перейдем?

– Мы перейдем гораздо дальше, особенно ты.

– Кстати, об угрозах. Что за оружие, разреши полюбопытствовать? – Штимер попытался разглядеть пистолет Философа, но мешала скатерть. – Издалека показалось – бластер, а вблизи – вроде не похоже.

– Новейшая модель. Потом покажу – тебе понравится. – Философ убрал левую руку совсем под стол, а правой дотронулся до грязноватой повязки на лице, из-под нее на секунду выглянула багрово-черная рана. – А Блох был неплох, верно?

– Если б ты меня тогда не разозлил, я бы в Старый Город не потащился, тем более вниз. Твои люди, может быть, и уцелели.

– Да, с того все и началось, но ты так смешно притворялся поэтом-подпольщиком, я просто не мог не побыть полчасика искусствоведом.

– Значит, получил удовольствие?

– Честно говоря, на твоей Коронке скучновато. Бедность, серость, художники или портреты начальства малюют, или нищенствуют…

– Тебя только не хватало для праздника.

– Когда в том ресторанчике, неподалеку от Старого Города, господин Блох рассказывал тебе, что гениальные строки не нуждаются в ритме…

– Только не заводись снова.

– …А ты с заговорщицким видом кивал и все косился на дверь, подстерегая этого глупого Философа…

– А ты все так же умничал.

– Мы оба не понимали, что подошли к точке бифуркации. Все остальное лишь строгие следствия. Я неизбежно обвел тебя вокруг пальца. Ты обиделся и помчался следом, натравил свору пещерных мышей…

– Ага. Дрессировщик Штимер.

«Если б мышиная свора не проскочила прямиком в зал с «блаженными», я б тогда черта с два ноги унес, – хмыкнул про себя есаул, – но, что же, черт побери, теперь-то делать?»

– Не прибедняйся, ты все грамотно исполнил – один выстрел в бочку с аэрозолем, другой – в гнездо с мышками, и потом спокойно отошел в сторону… ребята даже не поняли, что происходит.

– Во как.

– Я, без вариантов, сиганул вниз, прямо в вашу местную задницу мира. Вы ж никогда ниже Нижних ярусов не спускаетесь. И правильно делаете.

– Не выдумывай, под Нижними ничего нет, на то они и…

– И там набрел на Инструмент, или, может, он меня дождался, – Философ еще раз поправил повязку. – К сожалению, при нем не было инструкции.

– Это шар, с которым ты таскался?

– Можно сказать и так. Знаешь, что мне нравится? Ты – фанатик. В тебе нет сомнений, а все потому, что не отвлекают никакие посторонние мысли. Вот, к примеру, сейчас в пол-уха слушаешь, а сам все ждешь момента – как бы меня на месте ухлопать. Всегда приятно иметь дело с чем-то незамутненным.

– А ты чего ждешь?

– Друзей… а, дай, пожалуйста, браслет.

– С чего это, вдруг?

– Тебе жалко?

– Да не особенно…

– Я имею в виду руку. Я возьму браслет просто так или вместе с твоей рукой. Выбирай.

В поверхности столика, за которым они расположились, возникло отверстие величиной с апельсин. Ни удара, ни искр или шипения лазера, только сочный низкий звук, как будто оперные голоса коротко пропели «О-о-м-м!», и вокруг овальной дыры выступила изморозь.

– Кц. К-кц. Я знал, что тебе понравится, – заметил Философ, разглядывая ошарашенную физиономию есаула. Штимер молча протянул пассажирский браслет. Он почти ничего не видел сквозь яростное мельтешение звездочек перед глазами. Невидимая кувалда только что вдребезги разнесла несуществующий кусок льда на лбу, муар превратился в алый фейерверк. Сейчас ему больше всего на свете хотелось прилечь.

– Спасибо. Это просто – чтоб потом не отвлекаться. Итак, мир изменился, хоть еще про то и не догадывался. Появилась новая сущность: «Я плюс Инструмент». Ты себе и представить не можешь, как интересно быть магом.

– Судя по тебе, довольно рискованно, – с трудом выдавил Штимер, потирая лоб. Ничего лишнего не нащупывалось – даже маленькой шишки, но в ушах гудело, как после контузии, и фейерверк перед глазами еще постреливал раскаленными брызгами.

– Ничего не дается даром. За каждое ничего надо платить[18]. И вот я решил еще погостить на вашей Коронке, прежде чем в люди выйти, поработать с Инструментом, кой-какие дела доделать.

– Креофиты украсть?

– Я всегда беру только свое.

– А как же атташе?

– А! Забавная смесь наглости, ума и трусости, и что самое смешное – до сих пор жив.

– Ну, это не смешно, да и не совсем так. Однако, дельце-то он провернул.

– Не валяй дурака, и так – не Спиноза[19].

– Значит, твои друзья постарались?

– Кстати, о друзьях. Может, познакомишь меня со своими? Я видел, вас тут целая компания.

– А меня тебе мало?